Власть. Распри. Подоплека

Светлана тоже как будто собиралась в дорогу: устроила стирку, развесила в комнате белье, стала собирать вещи. По предварительной договоренности в это же время с прощальным визитом к ней пришла ее приятельница по Москве — дочь посла Индии в СССР — и стала ждать ее у ворот посольства. Ждет полчаса, час, а Светланы все нет и нет. Тут уж и наша охрана забеспокоилась. Заглянули в комнату — белье висит, все на месте, казалось, что и сама хозяйка где-то тут. Лишь когда тревожная информация дошла до резидента, отважились на осмотр всей комнаты. Светланы уже и след простыл — калитка американского посольства рядом (всего 40–50 метров), туда она и прошмыгнула. Один из охранников рассказал, что видел Светлану. С небольшим чемоданчиком в руках она направлялась к выходу, сказав мимоходом, что должна встретиться с дочерью индийского посла. Охранник, естественно, не обратил на это никакого внимания, такие встречи с посетителями у посольских ворот были постоянными.

В эту же ночь из американского посольства Светлана была тайно переправлена в аэропорт Дели, а оттуда — в Швейцарию, где и попросила политического убежища. Швейцарцы отказали, боясь осложнения дипломатических отношений с СССР. Светлана выехала в Италию, но и там получила отказ в убежище. Несколько раз она звонила в Москву и разговаривала с сыном. Оказавшись из-за ее поступка в двусмысленном положении, Иосиф довольно в резких тонах высказал матери все, что думал по поводу ее побега, и отказал ей в разговоре с Катей.

Вскоре беглянка оказалась на американской военной базе в ФРГ, а оттуда была переброшена в США, где власти удовлетворили ее просьбу о политическом убежище.

Нам же оставалось принять необходимые контрмеры, чтобы локализовать попытки спецслужб использовать бегство С. Аллилуевой в целях компрометации СССР. Это был год полувекового юбилея Октябрьской революции и мы не хотели, чтобы праздник был хоть чем-то омрачен. Больше всего мы боялись, что, получив рукопись «Двадцати писем», американцы нашпигуют их махровым антисоветским содержанием, порочащим все наши достижения и идеалы, и за подписью дочери Сталина растиражируют этот пасквиль по всему миру. По своим каналам мы решили упредить американцев и опубликовать подлинный текст «Писем» в «Штерне» или «Шпигеле». А чтобы избавить себя от возможных неприятных сюрпризов, довели до сведения мировой общественности, что оригинал рукописи хранится в швейцарском банке. Против этой идеи был только Н. Подгорный. Он воспринял наши предложения как обливание себя собственной грязью.

Эпилог

На товарищеском ужине в честь прибывшей в Улан-Батор советской партийно-правительственной делегации во главе с секретарем ЦК КПСС Шелепиным хитрый вождь монгольских коммунистов основательно подпоил Месяцева. Цеденбал хотел узнать самые свежие новости о раскладе сил в Кремле. Немного времени прошло, как был смещен Хрущев. Насколько прочны позиции Брежнева? Это промежуточная фигура или он всерьез и надолго?

Месяцев, преданно глядя на Шелепина, заплетающимся языком объяснил малосообразительному монголу, что настоящий Первый — это Шелепин, а Брежнев — так, для декорации. И, восхищенный своей осведомленностью, запел: «Готовься к великой цели».

Похмелье было тяжким. Шелепин, чтобы спасти положение, на обратном пути сделал непредусмотренную остановку в Иркутске, собрал в обкоме партийный актив и произнес речь, в которой демонстративно подчеркивал ведущую роль Брежнева.

Но было поздно. Информация о пьяной похвальбе в Улан-Баторе уже лежала на столе Брежнева. Число свидетельств о «комсомольском заговоре» в Политбюро росло угрожающе быстро.

Председатель КГБ Семичастный был человеком Шелепина. Нужно было немедленно выдвигать на Лубянку своего соратника. Но как снять Семичастного, который немало сделал для того, чтобы он, Брежнев, сместил Хрущева?

И тут в германском «Штерне» появляются откровения сбежавшей в США дочери Сталина.

Впрочем, не будь их, повод все равно бы нашелся.

Глава 17

ДОРОГА В КРЕМЛЬ

28 ноября 1978 года все центральные и местные газеты Советского Союза на первых полосах поместили набранное крупным шрифтом информационное сообщение о Пленуме ЦК КПСС, который состоялся 27 ноября, в понедельник.

По многолетней традиции на «осенних» пленумах обсуждались и утверждались план и бюджет страны на следующий год. Так было и на этот раз. Скользнув беглым взглядом по неизменным, сопровождавшим каждого чуть ли не с детства фамилиям докладчиков — Байбаков и Гарбузов — обыватель, подавляя зевоту, переходил ко второй части информационного сообщения, где, опять же все по тому же скучному протоколу излагались кадровые перестановки в высших эшелонах партийной власти.

Из кандидатов в члены Политбюро переведен Черненко. Кандидатами избраны Тихонов и Шеварднадзе. Из состава Политбюро выведен — «по состоянию здоровья и по его просьбе» — Мазуров. Секретарем ЦК КПСС избран Горбачев М. С.