Власть. Распри. Подоплека

Андропов был одним из самых преданных Брежневу членов Политбюро, утверждают знающие люди. «Могу сказать твердо, что и Брежнев не просто хорошо относился к Андропову, но по-своему любил своего «Юру», как он обычно его называл», — свидетельствует бывший главный кремлевский врач Чазов. Неоценимую услугу оказал Андропов Брежневу в его борьбе с Подгорным, претендовавшим после разгрома Шелепина на пост лидера. Болезнь Брежнева во второй половине семидесятых годов вызвала невиданную активность некоторых соратников Леонида Ильича. Многомудрый Андропов молча наблюдал за начавшейся возней у трона, советуя Брежневу не торопиться с оргвыводами: пусть засветятся все претенденты. Брежнев оценил расчетливый ум и тонкую политику Андропова, использовавшего болезнь генсека для выявления всех его потенциальных противников. Глава могущественной и многоликой организации, подчинявшейся только генсеку, предопределял не только решение многих вопросов, но и в определенной мере жизнь общества.

Взяв на себя функции защиты имени Брежнева, его престижа, Андропов исходил из того, что стране как никогда нужна стабильность. «Фактор Брежнева» рассматривался им в качестве инструмента сохранения единства в руководстве, консолидации общества, социалистической системы. С подачи главы политической полиции министром обороны и членом Политбюро стал Устинов, первым заместителем Председателя Совета Министров СССР и членом Политбюро Тихонов. Андропов продолжал укреплять позиции Брежнева, и он, не опасаясь за свое положение в партии и государстве, мог теперь жить спокойно.

Если к выдвижению Горбачева на пост первого секретаря Ставропольского крайкома в 1970 году приложил руку в основном Кулаков, то к переезду в Москву — уже Андропов. Это признает и сам Михаил Сергеевич.

«Смотрины» состоялись 19 сентября 1978 года на железнодорожной станции «Минеральные Воды», где сделал остановку правительственный поезд, в котором Брежнев вез Азербайджану орден Ленина. На перроне Леонида Ильича встречали Андропов, отдыхавший в соседнем Кисловодске, и партийный руководитель края Горбачев. Из вагона вслед за Брежневым вышел Черненко в спортивном костюме.

— Ну как дела, Михаил Сергеевич, в вашей овечьей империи? — спросил генсек.

Брежнев мог проследовать в Баку без остановки на этой маленькой станции. Дорожной необходимости в этом не было. Ее включили в маршрут буквально в последнюю минуту перед отъездом — по настоятельной просьбе позвонившего из Кисловодска Андропова.

Остановка была короткой. Но она решила судьбу Горбачева — через два месяца он уже был в Москве. Об этой встрече нагромождено множество домыслов, в том числе и мистических. Еще бы — темной ночью на глухой безлюдной станции сошлись четверо, которым суждено будет стать последними руководителями Советского Союза — Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев.

Родился или рожден

В старину, горя желанием принести пользу отечеству, дворянские юноши при поступлении на государеву службу скромно указывали в анкетах — рожден тогда-то и там-то. Советская элита ввела новую, самоуверенно-вызывающую формулу — «я родился».

По этой формуле строились официальные биографии партийных, государственных, военных и прочих деятелей. Получалось, что выдвижение на ту или иную должность происходило вне связи с другими перемещениями. Тем самым подчеркивалась исключительность, богоизбранность лидеров, безмятежно передвигавшихся с одной ступеньки служебной лестницы на другую.

В жизни так не бывает. Буквально каждая служебная подвижка вовлекает в свою орбиту десятки людей. Каждое выдвижение сопровождается невидимыми постороннему взгляду интригами на такой верхотуре, что дух захватывает. Бывает, неискушенный выдвинутый, вернее, продвинутый, об этом и не догадывается, объясняя счастливый случай исключительно своими выдающимися способностями. А если и догадывается, то, естественно, не торопится поделиться с каждым встречным, в силу каких обстоятельств ему удалось пересесть в новое руководящее кресло.

Поднаторевшие в кадровых перипетиях правительственные чиновники знают: всякое начальственное лицо стремится не только обзавестись своей командой, но и распространять влияние везде, где только можно, через выдвигаемых для этих целей надежных людей.

Недоброжелатели последнего генсека относят его к числу тех деятелей, чей путь к вершинам власти был даже не результатом, а, скорее всего, побочным продуктом больших кремлевских игр. То есть перевод из Ставрополя в Москву был не наградой за крупные экономические достижения края, не признанием особых дарований, выделяющих ставропольского руководителя из среды секретарского корпуса КПСС, а фактором случайности, обусловленным озабоченностью набиравшего силу Андропова в укреплении своих позиций в брежневской команде и нуждавшегося в поддержке как можно большего числа высокопоставленных лиц.