Властелин Колец

— Здесь, должно быть, когда-то работала уйма гномов, — сказал Сэм. — Трудились, как пчелы, полтыщи лет, пока все это сделали, — и в такой скале! Зачем? Неужели они жили в этих темных норах?

— Это не норы, — оскорбился гном. — Это великое государство, Гномьи Копи, город Мория! Здесь не было тьмы и страха: свет и роскошь, великолепие подземных залов Мории были известны во всем Среднеземье. Такой она осталась в наших песнях.

Гимли вскочил и не то заговорил, не то запел в темноте гортанным голосом, а гулкое пещерное эхо вторило ему:

Луна была еще без пятен,Был молод мир зеленых скал,И не было простых понятий,Таких, как «камень» и «металл»,Когда в прадавнем юном миреГном Дарин встал и шел один,И с каждым шагом мир все ширеРаспахивался перед ним.Он называл пещеры, камни,

Пил из неназванных ручьевИ видел в озере ЗеркальномОтображение свое.Кольцом вокруг чела сиялаКорона отраженных звезд,И удивился гном сначала,Но все, что Озеро сказало,Потом пророчески сбылось.Он Королем воссел на троне —Могучий горный властелин,Один из тех, на чьей коронеДержался древний Гондолин.Еще задолго до паденья

Земных великих королейГном Дарин расширял владеньяВ горах, у самых их корней.Сидел он, как поют сказанья,В величественном и большомМногоколонном тронном зале,Где свет алмазы рассыпалиПод золоченым потолком.Не зная, что такое праздность,Его народ руду копал,Искал бериллы и алмазы,Опал и жемчуг добывал;

Плелись кольчуги, гнулись луки,По наковальне молот бил,Резец писал, топор рубил, —Творили чудо гномьи руки.На арфах так могли играть,Что разговаривали струны,А на изделиях писатьУмели колдовские руны.Но ныне музыка молчит.Мир посерел, остыли горны,Стареют горы, и лежитГлухая Тень в стране подгорной.В пещерах Казад-Дума мрак,

Под тяжким камнем Дарин спит там,И Копи Мории закрыты,Но стережет их тайный знак,А в черной глади Келед-ЗарамКорона из алмазных звездЖдет часа, чтоб проснулся ДаринИ снова гномий род вознес!

— Вот это мне нравится! — сказал Сэм. — Я бы с удовольствием такое выучил… «В пещерах Казад-Дума мрак!..» Если подумать про все эти лампы, здешняя темень кажется еще темней. А кучи золота и алмазов здесь до сих пор лежат?

Гимли не ответил. Спев балладу, он больше говорить не желал.

— Кучи драгоценностей? — сказал Гэндальв. — Нет. Орки часто грабили Морию. В верхних залах вообще ничего не осталось. И с тех пор, как гномы ушли, никто не отваживается спускаться в нижние шахты, в сокровищницы и кладовые: часть их затоплена водой, а другие окутаны тенью страха…

— Тогда зачем гномы хотят вернуться в Морию? — спросил Сэм.

— За мифрилом, — ответил Гэндальв. — Золото и алмазы были любимыми игрушками гномов, железо — их рабочим материалом. Все это здесь добывалось, особенно железо; но ради этого не стоило вести такие гигантские работы — легче было бы доставлять из других мест. А вот истинное серебро, по-эльфийски мифрил, можно было найти только в Мории. Поэтому его иногда зовут Морийским серебром. Гномы называют его по-своему, но никому не говорят как. Мифрил и прежде стоил в десять раз дороже золота, а сейчас ему цены нет, ибо на земле Среднеземья его почти не осталось. Копать здесь все боятся, даже орки. Рудные жилы истинного серебра идут к северу, в сторону Карадраса и залегают на огромной глубине. Гномы не разглашают своих тайн, но известно, что для них мифрил был источником величайшего богатства и величайших бед. Они пожадничали и проникли слишком глубоко в гору, потревожив Ужас, от которого бежали, Погибель Дарина. Потом орки захватили почти весь мифрил, добытый гномами из недр, и заплатили им дань Саурону, который жадно за ним охотится.