Властелин Колец

Орофарна, Лассемиста, Карнемирия!Рябина моя красивая, с белоцветущими ветками,Рябина моя зеленая, с нежно-прохладным голосом,Чьи легкие листья, как волосы,Светились под солнцем летним,А осенью обагренные,Горели злато-алой короною!..…Рябина моя погибшая, с посеревшими ветками,Корона твоя рассыпалась, твой голос умолк навеки.

Орофарна, Лассемиста, Карнемирия!..

Хоббитов сморил сон, и, засыпая, они еще слышали, как пел Брегалад, оплакивая на разных языках смерть деревьев, которые он любил.

* * *

Следующий день они тоже провели в компании Скороствола, но уже не уходили далеко от его дома. Много часов они просто просидели молча под горой. Дул холодный ветер; низкие тучи потемнели и почти сомкнулись. Солнце лишь изредка пробивалось сквозь них, а из оврага по-прежнему доносились голоса энтов, то тише, то громче, то в медленном, то в убыстряющемся ритме. Иногда они звучали торжественно, будто пелась траурная песнь, иногда жалобно.

Наступила вторая ночь, а энты все совещались. Ветер гнал тучи, сквозь них иногда прорывались редкие звезды.

Утро третьего дня было совсем холодным и ветренным. На рассвете со Схода донесся громкий общий гул, потом голоса почему-то стали затихать, и ветер унялся. В воздухе повисло тревожное ожидание.

Хоббиты заметили, что Брегалад внимательно и напряженно вслушивается, но им показалось, что слушать стало почти нечего.

В полдень тучи местами прорвались, и солнце, клонясь к западу, протянуло в образовавшиеся трещины и щели длинные желтые лучи. Наступила такая тишина, что даже шепота деревьев не было слышно. Лес замер в молчаливом ожидании. Брегалад весь вытянулся, уставившись в сторону Заколдованного оврага. Да, голоса энтов на Сборе смолкли. Что бы это значило? И вдруг тишину расколол мощный гул, раскатившийся звоном:

— Р-ра-рум-рра-а!

Деревья задрожали и пригнулись, как от ветра. Снова на мгновение стало тихо, а потом прозвучали торжественные барабанные звуки в ритме марша, и над ними взвился хор сильных голосов:

Идем, идем, под барабанный гром,Торонда, ронда-ронда-ром!

Это двинулись энты. Их песня приближалась:

Вперед, вперед, нам рог поет,Бьет барабан,Та-ранда-ран, та-ранда-ран!

Брегалад поднял хоббитов на руки и вышел с ними из дома.

* * *

Скоро хоббиты увидели странный отряд на марше: энты крупными шагами спускались с горы в долину. Во главе шагал Древесник, за ним примерно полсотни его соплеменников, по два в ряд, в ногу, хлопая руками по бокам в такт шагам, выдерживая ритм. В глазах у них то гасли, то вспыхивали зеленые искры.

— Ого-го, гм! Вышли дружно, вышли, наконец! — восклицал Древесник, видя хоббитов и Брегалада. — К нам, к нам, присоединяйтесь! Мы выступаем. Идем на Исенгард!

— На Исенгард! — откликнулись многочисленные голоса. — На Исенгард!

На Исенгард! На Исенгард!На замок подлого врага!Пусть горд и тверд, пусть укрепленИ гол, как кость, со всех сторон, —Идем, идем, на бой идем,Ворота вражьи разобьем!

В его печах стволы горят —Идем на бой на Исенгард!В твердыню смерти смерть несем,Под барабан идем, идем,Под барабан на Исенгард:Убить врага, убить врага!

С этой песней энты шли на юг.

* * *

Брегалад с загоревшимися глазами встал в строй рядом с Древесником. Старый энт взял у него хоббитов и посадил к себе на плечо. Гордые полуростики оказались во главе похода, сердца у них забились. Им казалось, что должно произойти что-то необыкновенное. Хоббиты дивились преображению энтов. Как будто открылись шлюзы и вырвался могучий поток.

— Энты быстро решились, правда? — осмелился спросить Пипин, когда боевая песня затихла и лишь топот ног и хлопанье рук по бокам раздавались в тишине.