Властелин Колец

К вечеру следующего дня боль отпустила, Фродо пришел в себя и снова повеселел: казалось, он совершенно забыл о вчерашнем черном дне. Ничто больше не омрачало путешествия; дни так и летели — хоббиты по-прежнему никуда не торопились и часто подолгу отдыхали среди безмолвной красоты осенних лесов, багряно-золотых под осенним солнцем. Рано ли, поздно ли, впереди показался Пасмурник; близился вечер, и гора отбрасывала на Тракт длинную тень. Фродо попросил друзей ехать побыстрее, а сам опустил голову и миновал тень горы, не глядя по сторонам и плотно завернувшись в плащ. В эту ночь погода изменилась. Подул, нагоняя дождевые тучи, западный ветер, над полями засвистело, путников пробрал холод — и желтые листья закружились в воздухе, как птицы. Когда хоббиты и Гэндальф въехали под кроны Четского леса, деревья стояли уже почти голые, а Брийскую Гору занавесила сплошная пелена дождя.

Вечером ненастного, дождливого октябрьского дня пятеро путешественников поднялись по крутому склону и оказались перед Южными Воротами Бри. Ворота были заперты накрепко; в лицо хлестали плети дождя, по темнеющему небу неслись низкие облака, и сердца у хоббитов упали — они надеялись на более теплый прием.

Они долго стучали и звали, пока наконец над воротами не показалась голова привратника. Хоббиты заметили, что в руках у того увесистая дубина. Привратник оглядел их с явным испугом и подозрением, но, увидев Гэндальфа и уразумев, что, несмотря на свое странное облачение, его спутники — обыкновенные хоббиты, просиял и поздравил их с прибытием.

— Милости просим! — воскликнул он, возясь со щеколдой. — Конечно, здесь, на дожде и холоде, не до новостей. Скверная ночка! Ступайте-ка поскорее в «Пони». Подсолнух примет вас как полагается. Там вы услышите все, что только можно у нас услышать.

— А ты потом услышишь, что расскажем мы, и даже больше того, — рассмеялся Гэндальф. — Это уж наверняка! А как поживает старина Харри?

Привратник поморщился:

— Нету его тут. Спроси лучше у Подсолнуха! Спокойной ночи!

— И тебе того же, — дружно отозвались путники и двинулись дальше, приметив попутно, что прямо за живой изгородью начинался теперь какой-то длинный низкий домина, обнесенный забором; со двора глазели на пришельцев незнакомые люди. Изгородь у дома Билла Осины разрослась и одичала, окна были заколочены.

— Уж не зашиб ли ты его тем яблоком, Сэм? — притворно перепугался Пиппин.

— Надежды мало, господин Пиппин, — вздохнул Сэм. — Впрочем, меня лично больше занимает судьба несчастного пони. Я все время о нем помнил. Как-то он управился, бедолага? Все-таки волки, и вообще…

Корчма «Пляшущий Пони» по виду ничуть не изменилась. За красными занавесками первого этажа все так же теплились огоньки. Друзья позвонили в дверной колокольчик. Дверь приоткрылась, в щелку выглянул Ноб — да так и ахнул.

— Господин Подсолнух! Господин Подсолнух! — заорал он во всю глотку. — Это же они! Они вернулись!

— Да неужто? Ну так я их сейчас проучу! — донесся голос Подсолнуха, и почтенный корчмарь вылетел на порог с дубинкой в руках. Но, увидев, кто вернулся, он замер — и на его набыченном, выражающем мрачную решимость лице постепенно изобразились удивление и радость. — Какое же ты чучело, Ноб! Не мог сразу сказать, что старые друзья пришли?! И напугал же ты меня! Соображать надо! Будто не знаешь, какие времена нынче! Да вы-то, вы-то откуда взялись? Вот уж не думал, что увижу вас живыми да здоровыми! Подумать только! Увязались в Дикие Земли за этим подозрительным Бродягой — я боялся, вы прямо в лапы к Черным попадете! — и вот пожалте, вернулись! Ну, рад, рад вам сердечно, а Гэндальфу в особенности. Добро пожаловать! Заходите! Комнаты изволите прежние? Нет ничего проще — они свободны. Правда, теперь у меня почти все комнаты свободны, чего греха таить. От вас это и от самих не укроется… Пойду соберу чего-нибудь на ужин. Не волнуйтесь, ждать не заставлю. Рабочих рук, правда, теперь не хватает, так что мне труднее приходится… Ноб, копуша ты этакий, кликни-ка Боба! То есть нет! Что это я? Его же нету! Под вечер он теперь уходит домой, к своим. Позаботься о лошадях, Ноб! А ты, Гэндальф, своего коня, наверное, опять никому не доверишь? Ох и красавец же он у тебя! Я и в тот раз это говорил. Не конь — огонь! Ну, что же вы? Входите! Будьте как дома!

Господин Подсолнух, несмотря ни на что, совершенно не изменился и болтал все так же — без продыху. В корчме, однако, действительно не было посетителей: в коридорах стояла тишина, а из Общей Залы доносилось всего несколько голосов. Присмотревшись к хозяину при свете двух свечек, которые он зажег, хоббиты заметили, что Подсолнух постарел и чем-то сильно озабочен.

Корчмарь повел гостей в комнату, где некогда — уже больше года тому назад — довелось им провести такую странную ночь. Слегка обеспокоенные, они последовали за Подсолнухом: и слепому видно было, что хозяин делает хорошую мину при плохой игре. Стало быть, что-то изменилось! Однако расспрашивать Подсолнуха пока не стали — решили подождать.