Властелин Колец: Две Крепости

— Саруман — маг, — ответил Древобрад. — Больше я ничего не могу сказать. Я не знаю истории магов. Они появились вскоре после того, как большие корабли впервые приплыли по Морю. Но приплыли ли они на этих кораблях, я не знаю. Саруман считался великим среди магов. Он начал бродить и вмешиваться в дела людей и эльфов некоторое время назад; вы, наверное, сказали бы: давным-давно. И он поселился в Ангреносте, или Изенгарде, как его называют люди Рохана. Сначала он сидел тихо, но его известность начала расти. Говорят, его выбрали главой Совета, но это не пошло ему на пользу. Я удивился бы, если бы Саруман не обратился ко Злу. Но во всяком случае, раньше он не причинял беспокойства своим соседям. Я часто разговаривал с ним. Прежде он частенько бродил по моим лесам. В те дни он был вежлив, всегда спрашивал моего позволения (по крайней мере, когда встречал меня), и он очень охотно слушал. Я рассказывал ему множество вещей, которые он никогда не узнал бы сам, но он никогда не отвечал мне тем же. Не могу припомнить, чтобы он рассказывал мне что-нибудь. И он становился все более скрытным: лицо его, как я вспоминаю теперь, все больше походило на окно в каменной стене, окно с закрытыми ставнями.

Думаю, я теперь понимаю, что он замыслил. Он захотел стать Властью. У него вместо разума механизм из стали и колес, и он не заботится о растениях, по крайней мере, если они не служат ему для каких-то целей. Теперь ясно, что он черный предатель. Он связался с грязным народом, с орками. Брм, хум! Хуже того: он что-то готовит с ними, что-то опасное. Эти изенгардцы хуже злых людей. Знак Зла, которым помечает великая тьма орков, не дает им выносить свет солнца, но орки Сарумана могут выносить его, даже если и ненавидят. Как он добился этого? Может, это люди, измененные Саруманом? А может, он смешал расы — людей и орков? Это его дело — черное зло!

Древобрад некоторое время бормотал, как бы про себя произнося какое-то подземное энтское проклятие.

— Недавно я начал размышлять, почему орки осмеливаются проходить через мои леса так свободно, — продолжал он. — Только позже я догадался, что виноват в этом Саруман, что он уже давно разведал все пути и раскрыл мои тайны. Теперь он и его подлые слуги чинят опустошение. Они срубили деревья у границ — хорошие деревья! Некоторые они просто подрубили и оставили гнить, но большинство сплавлено по воде в Ортханк. В Изенгарде все время поднимается дым. Будь он проклят, корень и ветви! Многие из этих деревьев были моими друзьями, я знал их от ореха и желудя: многие умели говорить, а теперь голоса их утрачены. И сейчас только пни и заросли ежевики там, где когда-то был поющий Лес. Я был слишком бездеятелен. Я упустил время. Это нужно прекратить.

Древобрад рывком приподнялся на кровати, встал и затопал к столу. Светящиеся сосуды испускали два потока пламени. Глаза Древобрада засверкали зеленым огнем, борода поднялась и стала похожа на большой веник.

— Я прекращу это! — взревел он. — И вы пойдете со мной. Вы можете помочь мне. И таким образом вы поможете и своим друзьям. Если не остановить Сарумана, у Рохана и Гондора будет Враг не только впереди, но и сзади. Наши дороги лежат вместе — на Изенгард!

— Мы пойдем с вами, — заверил Мерри. — И сделаем все, что сможем.

— Да! — подхватил Пиппин. — Я хочу увидеть свержение Белой Руки. Я хочу быть там, даже если от меня будет мало пользы, я никогда не забуду Углука и переход через Рохан.

— Хорошо! Хорошо! — сказал Древобрад. — Но я говорю быстро. Не следует торопиться. Мне стало жарко. Я должен охладиться и подумать: легче кричать «остановлю!», труднее сделать это.

Он прошел к арке и некоторое время стоял под дождем капель. Потом засмеялся и отряхнулся, и там, где капли падали с него на землю, они вспыхивали красными и зелеными искрами. Вернувшись, он снова лег на кровать и замолчал.

Через некоторое время хоббиты снова услышали его бормотание. Казалось, он что-то считал по пальцам.