Властелин Колец: Две Крепости

— Всего лишь девять дней назад! — удивился он (каждый месяц в календаре Удела насчитывает тридцать дней (Примеч. авт.). — Мне казалось, что с тех пор прошел целый год. Ну, хотя половина этого времени была как дурной сон, я насчитываю три ужасных дня. Мерри поправит меня, если я забуду что-либо важное; я не хочу вдаваться в детали — хлысты, грязь, дурной запах и тому подобное; все это не достойно упоминания…

И он начал рассказ о последней битве Боромира и переходе орков от Эмин-Муила к Лесу. Слушатели кивали, когда во многих пунктах его рассказ совпадал с их догадками.

— Вот сокровища, которые вы выронили, — сказал Леголас. — Вы будете рады получить их обратно. — Он освободил свой пояс под плащом и достал оттуда два ножа в ножнах.

— Хорошо! — поблагодарил Мерри. — Я не думал, что снова увижу их! Своим ножом я пометил нескольких орков, но Углук отобрал их у нас. Как свирепо он смотрел на нас! Я решил вначале, что он ударит меня ножом, но он просто отбросил его прочь, как будто он жег ему руку.

— А вот и ваша брошь, Пиппин, — добавил Арагорн. — Я сохранил ее, так как это весьма ценная вещь.

— Я знаю, — сказал Пиппин. — Мне очень жаль было бросать ее, но что я еще мог сделать?

— Конечно ничего, — ответил Арагорн. — И тот, кто не может в случае необходимости бросить сокровище, не должен надеяться на освобождение. Вы поступили правильно!

— Разрезание пут на руках — это была отличная работа! — сказал Гимли. — Вам повезло; но можно сказать, что вы обеими руками ухватились за счастливый шанс.

— И задали нам трудную задачу, — добавил Леголас. — Я думал, что у вас выросли крылья.

— К несчастью, нет, — вздохнул Пиппин. — Но вы не знали о Гришнаке. — Он вздохнул и замолчал, предоставив Мерри рассказывать о последних ужасных моментах: о когтистых руках, горячем дыхании и смертоносной силе волосатых рук Гришнака.

— Все, что вы рассказываете об орках из Барад-Дура, Лугбурга, как они называют его, очень беспокоит меня, — сказал Арагорн. — Властелин Тьмы знает очень много, и его слуги тоже; и Гришнак, очевидно, послал какое-то сообщение через Реку после ссоры. Красный глаз устремлен теперь на Изенгард. Но Саруман, во всяком случае, попался в собственную западню.

— Да, кто бы ни проиграл, его положение плохо, — согласился Мерри. — Дела его пошли плохо, после того как орки вступили в Рохан.

— Мы мельком видели старика, по крайней мере, на это намекнул Гэндальф, — сказал Гимли. — На краю Леса.

— Когда это было? — спросил Пиппин.

— Пять ночей назад, — ответил Арагорн.

— Посмотрим, — произнес Мерри. — Пять ночей назад — значит, мы переходим к той части рассказа, о которой вы ничего не знаете. Мы встретили Древобрада наутро после битвы и ночь провели в Велингхолле, одном из энтских домов. На следующее утро мы пошли на Энтмут — это собрание энтов и самая странная вещь из всех виденных мною в жизни. Оно продолжалось весь этот день и весь следующий, а мы провели ночь с энтом, которого зовут Быстрый Брус. А потом поздно утром, на третий день собрания, энты вдруг взорвались. Это было поразительно. В Лесу будто закипела буря. Жаль, что вы не слышали их песню.

— Если бы ее услышал Саруман, он был бы уже за сотни миль, даже если ему пришлось бы бежать на собственных ногах, — хихикнул Пиппин.

На Изенгард! Пусть окружен он каменной стеной!

Пусть камень тверд и гол, как кость, но мы идем войной.Не остановит камень нас, и дверь не устоит,Под барабан идем вперед, пусть ствол и ветвь горит!

Там было еще много. Большая часть этой песни не имела слов и была похожа на музыку рогов и барабанов. Она действовала очень возбуждающе. Но я думал, что это всего лишь маршевая музыка, песня — пока не пришел сюда. Теперь я знаю лучше…

— Мы спустились с последнего хребта сюда, в Нан-Гурунир, когда наступила ночь, — продолжал Мерри. — Тогда я впервые почувствовал, что сам Лес движется за нами. Я подумал, что сплю и вижу энтский сон, но Пиппин тоже видел это. Мы оба испугались. Мы только потом узнали, что это было.