Властелин Колец: Две Крепости

— Точно, — подтвердил Арагорн. — Когда-то он был велик. Знания его были глубоки, мысль его была тверда, а руки необыкновенно искусны, и у него была власть над умами других. Мудрых он мог убедить, низших — заставить. И этой властью он обладает по-прежнему. Немногие в Средиземье могли бы выдержать разговор с ним наедине, даже теперь, когда он потерпел поражение. Гэндальф, Элронд, может быть, Галадриэль, но больше, пожалуй, и никто.

— Энты его не боятся, — сказал Пиппин. — Он, по-видимому, однажды пытался сговориться с ними, но больше не делал таких попыток. И во всяком случае он не понял их; он допустил большую ошибку, не приняв их во внимание в своих расчетах. В его плане для них не было места, а когда они принялись за работу, уже некогда было вырабатывать новый план. Как только началась наша атака, немногие оставшиеся в Изенгарде, как крысы, побежали через все дыры, проделанные энтами. Энты позволили людям уйти, допросив их. Но не думаю, чтобы кто-нибудь из орков спасся. Только не от хуорнов! К этому времени они лесом стояли вокруг всего Изенгарда.

Когда энты превратили большую часть Южной стены в обломки и все люди, оставшиеся в живых, бежали, Саруман ударился в панику. Он, по-видимому, был у ворот, когда мы прибыли: наверное, хотел посмотреть на прохождение своей великолепной армии. Когда энты начали свою работу, он убежал. Вначале энты его не видели. Но тут облака разошлись, появилось множество звезд, а энты в их свете хорошо видят, и неожиданно Быстрый Брус закричал: «Убийца деревьев, убийца деревьев!» Быстрый Брус — доброе существо, но он яростнее всех ненавидит Сарумана: его народ жестоко пострадал от орковских топоров. Он спрыгнул со стены и понесся как ветер. Еле заметная фигура, мелькая меж столбами, торопливо уходила, почти достигнув ступеней башни. Но Быстрый Брус бежал так быстро, что ему не хватило одного-двух шагов: фигура скользнула в башню, и дверь захлопнулась за ней.

Как только Саруман спрятался в башне, он тут же пустил в ход свои машины. К этому времени многие энты оказались внутри Изенгарда: некоторые последовали за Быстрым Брусом, другие ворвались с Севера и Востока; они толпились всюду, учиняя разгром. Неожиданно из шахт и подземных проходов блеснул огонь. Несколько энтов были обожжены. Один из них — его звали Буковая Ветвь, высокий красивый энт, — попал в струю жидкого огня и вспыхнул как факел. Ужасное зрелище!

Энты как обезумели. Я думал, что они проснулись раньше, но я ошибался. Только здесь я увидел, что это такое. Ужасно. Они ревели, трубили, рычали так, что от шума начали трескаться камни. Мерри и я лежали на земле, заткнув уши плащами. А энты неслись к Ортханку, как волна шторма, обрушивая столбы, подбрасывая в воздух огромные камни, как листья. Башня оказалась в середине бушующего водоворота. Я видел, как железные столбы и куски стен обрушились на Ортханк. Но Древобрад сохранил хладнокровие. К счастью, он не обезумел. Он не хотел, чтобы его народ поранил себя в припадке ярости, не хотел, чтобы Саруман в этом смятении ускользнул через какую-нибудь дыру. Много энтов было ранено, но они не сумели ничего сделать. Башня очень гладкая, твердая и какое-то колдовство есть в ней, более древнее, чем власть Сарумана. Энты не могли ухватиться за нее, не могли проделать щели и трещины; они только поранились сами.

Тут Древобрад вошел в их кольцо и закричал. Его необыкновенный голос заглушил весь шум. Внезапно наступила мертвая тишина. И мы услышали резкий смех в высоком окне башни. Он произвел странное действие на энтов. Они вдруг стали угрюмы, холодны и спокойны. Со всей равнины собрались они вокруг Древобрада. Тот немного поговорил с ними на их языке; я думаю, он рассказывал им план, который уже давно созрел в его старой голове. После этого они растаяли в полутьме. К этому времени уже начинался день.

Я думаю, они оставили наблюдателей у башни, но эти наблюдатели прятались в тени и оставались совершенно неподвижными, поэтому я не смог их разглядеть. Остальные отправились на Север. Весь день они были заняты и не показывались. Большую часть времени мы провели одни. Это был утомительный день. Мы бродили поблизости, стараясь не показываться у окон башни: они на нас смотрели так зловеще. Большую часть времени мы искали, что бы поесть. Мы также сидели и разговаривали, обсуждая, что же происходит на Юге, в Рохане, и что могло случиться с остальными членами нашего Братства. Снова и снова слышали мы в отдалении грохот падающих скал, и гром эхом отдавался в холмах.

В полдень мы решили обойти по кругу и посмотреть, что происходит. У входа в долину стоял большой тенистый Лес хуорнов, другой Лес — окружая Северную стену. Мы не осмелились войти в него. Но из Леса были слышны звуки тяжелой работы. Энты и хуорны копали большие ямы и каналы, устраивали дамбы, собирая всю воду Изена и впадающих в него рек и ручьев.

В сумерках Древобрад вернулся к воротам. Он бормотал, гудел и бухал про себя, как будто чем-то довольный. Он вытянул свои большие руки и ноги и глубоко вздохнул. Я спросил его, не устал ли он.