Властелин колец

Оказалось, что в небе светит яркое солнце, а сам он стоит на коленях перед каменной скамьей. Ему почудилось, что над его головой пронеслась черная тень, длинная, словно рука призрачного исполина; не коснувшись Амон Хена, она протянулась на запад и пропала. Небо очистилось, засинело, и на деревьях запели птицы.

Фродо поднялся. Он чувствовал страшную усталость, но воля его окрепла, на сердце было легко, и он громко сказал себе:

– Теперь я сделаю то, что должен. Ясно одно: зло, заключенное в Кольце, действует уже и среди нас. Кольцо должно покинуть Отряд, пока оно не натворило горших бед. Я пойду сам. Одним я не могу больше доверять, другие — кому доверяю — слишком мне дороги: бедный старина Сэм, и Мерри с Пиппином. И Бродяга. Сердце тянет его в Минас Тирит, и он там будет очень кстати, особенно теперь, когда Боромир подчинился Злу. Я пойду сам. И немедля.

Он торопливо спустился обратно на полянку, где Боромир пытался отобрать у него Кольцо. Здесь он остановился и прислушался. Ему показалось, что снизу, из леса и с берегов, доносятся крики. Похоже, его звали.

– Они будут меня искать, — вспомнил он. — Интересно, меня долго не было? Не один час, наверное! — Он заколебался, бормоча: — Что же делать?

И сам себе ответил:

– Или я иду прямо сейчас, или не иду вообще. Другого случая не будет. Плохо, конечно, что приходится бросать их, да еще ничего не объяснив. Но они, конечно, поймут. Сэм точно поймет. А что мне остается?

Он медленно вытащил Кольцо и снова надел его. Хоббит исчез, и вниз по склону прошуршало что–то вроде легкого ветерка, только еще тише и незаметней.

Остальные долго сидели у реки. Сначала все молчали, только изредка кто–нибудь вставал и принимался беспокойно бродить вдоль берега. Наконец все собрались в круг и заговорили. Вспоминать старались о чем–нибудь постороннем — о пройденной дороге, о пережитых приключениях. Арагорна расспрашивали о Гондоре, о его древней истории и о том, что осталось от великих творений гондорских мастеров на земле пограничного нагорья Эмин Муйл, — о каменных королях и тронах на Амон Лау и Амон Хене. Спрашивали и о великих Ступенях, спускающихся вдоль Рауроса. Но все мысли и все разговоры неизменно возвращались к Фродо и Кольцу. Какой выбор сделает Хранитель? Почему он медлит?

– Раздумывает, наверное, какой из двух безнадежных путей безнадежнее, — предположил Арагорн. — Очень может быть, что так. Идти на восток всем вместе, теперь, когда нас выследил Голлум, когда не исключено, что наша тайна уже всем известна, — затея куда более безнадежная, чем раньше. Но Минас Тирит тоже далеко от Огня, далеко от нашей цели — уничтожить Ношу. Мы можем там ненадолго остаться и показать, на что мы способны, но ни Повелитель Дэнетор, ни все его люди, вместе взятые, не в силах сделать того, что не под силу даже Элронду, — сохранить Ношу в тайне или выстоять, если на Гондор обрушится вся мощь Врага, а это случится непременно, выследи он Кольцо. Что выбрали бы мы, каждый из нас, будь мы на месте Фродо? Я не знаю. Сейчас нам, как никогда, не хватает Гэндальфа.

– Утрата наша горька, — подтвердил Леголас. — Но решать мы должны без него. Почему бы нам не сделать этого самим, чтобы помочь Фродо? Давайте позовем его и проголосуем! Я бы голосовал за Минас Тирит.

– Я тоже, — сказал Гимли. — И все же скажу вот что. Нас послали только для того, чтобы мы в меру сил помогали Хранителю, и мы не обязаны сопровождать его дальше, чем захотим. Никто из нас не давал обета дойти до Огненной Горы. Тяжко мне было расставаться с Лотлориэном! Но я здесь, и теперь, когда мы встали перед окончательным выбором, я знаю, что не могу оставить Фродо. Я бы выбрал Минас Тирит, но если Фродо решит иначе — последую за ним.

– Я тоже пойду с ним, — поспешил сказать Леголас. — Распрощаться с ним сейчас было бы бесчестно.

– Это и правда было бы предательством, брось мы его сейчас все разом, — подтвердил Арагорн. — Но если он пойдет на восток, нет нужды, чтобы шли все. Более того, этого делать, наверное, не следует. Затея обречена на провал, и неважно, сколько нас будет — восемь, трое, двое или даже один. Если бы мне дали право выбирать, я назначил бы троих: Сэма — он на другое не согласится, — Гимли и себя. Боромир вернется в свой город, где он нужен отцу и своему народу. С ним отправятся остальные — по крайней мере Перегрин и Мериадок, если Леголас не захочет нас оставить.

– Нет уж! Не пойдет! — возмутился Мерри. — Мы не можем бросить Фродо! Мы с Пиппином условились — куда он, туда и мы. И передумывать не собираемся. Мы, правда, не знали, чем это обернется. Издалека, в Заселье да в Ривенделле, все казалось другим. Но посылать Фродо в Мордор жестоко. Для этого надо быть сумасшедшим! Это же верная гибель! Почему мы его не остановим?