Влечение: эротическая сага

– А как же Аркадий? Нет! Я же всё решила. Только с ним. Я не знаю, что мне делать. Какая я переменчивая… Летом – одна. Осенью – другая. Отвратительно… – прошептала Милана, посмотрела на себя в зеркало: чуть припухшие глаза никуда не спрячешь, остальное всё вроде в порядке. Она приняла для себя чёткое решение. – Всё, что случилось с ней на побережье, подругам знать не нужно. А разговор о Косте уведу в сторону.

Войдя в комнату, увидела подруг, которые под спокойный блюз продолжали рассматривать скульптуры на мониторе одну за другой.

– Как вы думаете, Вергилий любил водку? – как ни в чём не бывало, спросила она.

– Он был славным малым – прославлял наслаждение. Жил бы в России в наше время – любил бы. – Марта ответила, не отрываясь от экрана.

– Древние спились бы раньше, чем построили свою цивилизацию. Или споили бы весь мир, пока его завоёвывали. Патриции в вино-водочном «чепке» с сорокоградусной и огурчиком? Нонсенс! – Лялька повернулась к Миле. – Ты сказала, что видела эти работы?

На экране монитора в это время высветился японский мотив одной из работ Кости. За открытым веером стояла фигурка невысокой женщины, прятавшейся в кустах цветущей сакуры.

– Страстный стон и нежное «Ах…» напомнил веера невинный взмах… – продекламировала Мила в этот раз немного иронично, и совсем без слёз. Радость неожиданной встречи так и рвалась из неё наружу. – Эту работу видела точно. Тот же мастер.

– И кто он? – Ляльку мужчины интересовали всегда и особенно в такой ситуации.

– А эту? – Марта нажала клавишей мышки, и новая картинка появилась на экране. Капли воска с изящного канделябра стекали вниз и образовывали небольшую гладь, по которой пара лебедей, вскинув вверх крылья, кружилась в любовном танце.

– Слов нет, они интимно тают, и в страсти роковой сгорают как свеча. Зачем о них судить? Мы всё об этом знаем – об Эросе поёт лебёдушки душа!

– Ты, правда, чокнулась на этом юге или на этих комиссиях, Милочка! Белый стих так и прёт. Строчки льются друг за другом, как на параде. Точно, Марта?

– То, что ты без ума от литературы и от поэзии, в частности, мы обе знаем. Но почему эти работы тебя нещадно так провоцируют на стихосложение, понять я что-то не берусь.

– Сказать? Или сама догадаешься?

– Скажи!

– Все эти работы о любви. В них много личного. Они все, я видела, пропитаны нежной эротикой, в них столько чувственности, трогательности, страсти – всё это очень роднит поэзию любви и камерную скульптуру. – Мила села рядом с подругами. Марта с удовольствием, затягиваясь своей сигариллой старой итальянской марки Al Capone. – Примерно тоже состояние и настрой вызывают ранние работы Родена в белом мраморе.

– Да Роден отдыхает, ты верно заметила. А корейская эротическая скульптура на этом фоне кажется бабой в нигляже, – Лялька взяла сигарету. – Я об этом думала. Но у автора здесь нет компиляции. Это не подражание мастерам прошлых веков.

– И я о том же. Авторские работы. Самобытные. Интересные.

– Только никак я не пойму технику исполнения. Из чего он ваяет? По фотографиям трудно понять. Первое время мне казалось, что всё это создано в фотошопе…

– Да, – подключилась Марта, – похоже, что без компьютерного дизайна здесь не обошлось. Смотрите, какая сказочно зеленая листва на фоне?! В жизни, при любом освещении так не бывает.

– Вот, что меня сбило с толку! Умница, Марта. Кто-то неумело прошёлся фотошопом по реальным фотографиям, по зеленым насаждениям, подкрасил листву неестественными красками, и создалось некое мультяшное впечатление от всей композиции. Поэтому мне показалось, что и работы скульптора – дело компьютерной программы.

– Поэтому ты и не поверила в них?

– Иначе бы давно тебе показала. А что за техника?

– Автор называет её альтернативной скульптурой. Он несколько лет потратил на её создание. Опыт свой держит в секрете.

– И правильно делает, – Марта улыбнулась подругам и переключила музыкальные дорожки.

– В его композициях есть ещё и какая-то прозрачность ледовой скульптуры. Они такие нежные! Но я видела работы летом! Я прикасалась к ним руками. Они не холодные! Наоборот, как живые, тёплые… – глаза Милы заворожено блестели.

– Итак, они тебе понравились?! – Лялька внутренне уже зажглась и, похоже, своё решение уже приняла. – Мне тоже. Зачем дело встало?

– Ты о чём, Лялечка?

– Мы в комитете столько заявок пересмотрели, столько слёз пролили от бесперспективности, а тут готовый победитель!

– Я не понимаю тебя. До сегодняшнего дня не найдены работы, соответствующие выработанной заранее и утвержденной концепции. У нас ещё есть запас времени…

– Сколько там этого запаса. Берем и утверждаем южный вариант!

– Как это утверждаем?! Мы не на работе…

– Девочки, я вам не мешаю? О хозяюшке Марте забыли? Я вот она! Мы расслабиться пришли, или как? Вы, обе, как мужики: за пьянкой – о работе, на работе – о пьянке!

– Ты – против?

– Я лично нет. А вот автор – не знаю!

– Откуда ты можешь знать его мнение? Ты с ним разговаривала? Спрашивала?

– В том-то и дело, что спрашивала! Даже с непростительной настойчивостью! Мне сразу понравились и идея, и исполнение.

– Ты? И с настойчивостью?

– А он?