Влечение: эротическая сага

– Он молчит.

– Это не проблема! В моих руках и не такие партизаны говорили! Едем к нему. Мёртвого уговорю.

– А если он не партизан?

– Да по мне хоть разведчик-нелегал!

– Успокойся, Лялечка. Давай поступим так. Предлагаем на комиссию вне утвержденного формата эти работы. Если проект одобряется, то идем по твоему пути.

– Отлично! Розинкова, Льва Моисеича и Николая Викторовича я беру на себя. Ты с Софьей переговоришь и ладушки! Нас – большинство!!! Проект пройдет, чуйка у меня, нюх. Я же вам сегодня уже говорила об этом.

– Что ты, дорогая моя, говоришь! Так дела не делаются…

– Интересно, а в нашей стране как-то иначе дела делаются? – даже Марта повысила голос. – Только так и никак иначе. Революционная альтернатива нам ни к чему. Последствия всем известны. Любое решение надо готовить, а носителей мнений настраивать, подкармливать, спаивать…

– Это говорит психолог. Целитель и властелин человеческих душ! – Мила всплеснула руками. Когда она волновалась, то её руки начинали жить своей, понятной только им, жизнью. Они опускались, поднимались, как на тоненьких ниточках у кукольных фигур. Порой, даже как-то непредсказуемо и нескладно.

– Вот и послушай профессионала, – Марта настаивала решительно. Ей передалось волнение подруги, и она знала, как настоять на своем в этом споре. Сама она по природе также была эмоционально вспыльчивой. Но многолетняя консультативная практика мгновенно переключала её природу в схему гибкой подстройки к клиенту и ситуации тогда, когда это было нужно. Марта сразу становилась очень терапевтичной, в ней с ответственностью профессионала начинала звучать классическая стойкая позиция: «Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется… И нам сочувствие дается, как нам дается благодать…».

– Это всё надо обмыть! – в руках у Ляли появились бокалы.

– Нет-нет! Только чаем! – Мила подняла кружку с остывшим за время разговора чаем.

– А я ещё выпью. У меня коньячок ещё есть, – Марта наполнила рюмку с коньяком, все чокнулись.

– Ой, а за что или, вернее, за кого пьем?! – Лялька подвинула поближе нарезанный лимончик. – Бокал, выпитый без тоста, – напрасно выпитый бокал! Так на Юге говорят?! – полыхала румянцем на щеках Лялька.

– За альтернативный проект Константина Ветхова!!! – с пафосом, выразительно объявила Мила.

Девушки волновались и выкрикивали свои разогретые тёплой встречей предложения.

– Как? Это Костя, Кот так творит?! – Марта воскликнула и… села.

– Что за Костя? Что за Кот? – Лялька посмотрела на неё удивленно. – Какой Ветхов?

– Тот самый, Лялечка, тот самый наш с Мартой одноклассник, с которым она проучилась десять лет в одном классе и в одной школе, я – лишь год.

– Он же надгробия ставил, насколько мне память не изменяет – продолжала удивляться Марта. – Да с бандитами на ты…

– Время, Марта, меняется, и люди меняются.

– Что за Кот? Почему не знаю? – Ляльку заинтересовал автор не на шутку.

– Ты же младше нас на четыре года. Этого скромного ушастого нашего одноклассника ты и не могла помнить.

– А, уж, это как посмотреть!

– Ты уехала еще до Милкиного прихода в мой с ним класс. Как же тебе помнить!

– Кот и Ветхов – это один и тот же человек, – растолковывала Ляльке ситуацию подруга. – Фотография у тебя его есть, Марта?

– Посмотрю…

Из секретера на стол был водружен семейный альбом с детской фотографией Марты на обложке. Пролистав несколько страниц, Марта указала на снимок.

– Вот. Мы с ним – в третьем классе.

– Как же, узнаешь его тут! – все склонились над фотографией, и Мила разочаровано протянула, – одни боксы, полубоксы, да уши, как у мамонтят.

– Марта, неужели это ты, такая стройная березка? – Лялька нашла подругу в центре, с пышными волосами и белым бантом.

– Это я была такою – триста лет тому назад, – рассмеялась, глядя на себя Марта. – Без гормонального в то время сбоя.

– Костик-Костик, не найти нам тебя в этом классе малолеток, – волновалась Мила. – А нас, когда я училась с ним, не фотографировали.

– Так получилось, – Марта медленно водила пальчиком по знакомым детским лицам. – Смотри: Тамара! У неё сейчас пятеро детей и внучка! Жора погиб в Афганистане! Боря где-то в Германии, Кац – на родине предков. Генка, как всегда, рожи корчит. Вот же он, Ветхов, с края.

Со снимка смотрел ушастый мальчик с вьющимися волосами. Чуть склонив голову, он стоял в среднем ряду вместе с одноклассниками. И, в то же время, был как будто не с ними. Казалось, он выбегал из кадра, а на самом деле, наверное, встал последним в группу перед съемкой.

– Не похож, – вынесла свой трепетный вердикт Мила. – Сейчас у него практически все седые волосы – в пучок, ростом он в два раза выше, и… очень любит женщин…

– Бабник, значит, – это хорошо. Значит, живой, деятельный… – Лялька склонилась над фотографией. Он её заинтересовал как-то не на шутку. Ей вспомнился мальчик из старшего класса. Но её очень удивила фамилия. Тот, кто дарил её белые розы в синей вазе, по паспорту тоже был Ветхов. «Неужели это один и тот же человек?» – мелькнула мысль, но Лялька тут же её отогнала: «Сказки – в кино и книжках».