Влияние морской силы на историю

Какой путь при затруднениях, испытывавшихся Англией, был наилучший: позволить ли неприятелю свободно выйти из его портов и постараться встретить его, оставив для этого достаточные морские силы на каждой из подверженных нападению баз; или попытаться, наперекор всем трудностям, стеречь его отечественные арсеналы, не с тщетной надеждой помешать любому набегу или перехватить каждый конвой, но с намерением расстроить все его планы соединения отдельных отрядов и преследовать по пятам каждую эскадру, которой удалось бы ускользнуть? Такая слежка не должна смешиваться с блокадой, – термином, употребляемым часто, но не всегда уместно. «Имею честь сообщить вашему сиятельству, – писал Нельсон, – что порт Тулон никогда не был блокирован мною; совершенно наоборот. Неприятелю всегда предоставлялась полная возможность выйти в море, ибо именно там мы надеемся осуществить надежды и ожидания нашей страны». «Ничто, – говорит он в другом месте, – не удерживало французских флотов в Бресте или Тулоне, когда они собирались выйти оттуда»; и хотя такая постановка вопроса несколько преувеличена, но правда, что попытка запереть их в порту была бы безнадежна. Цель Нельсона, когда он держался близ французских портов, при достаточном числе сторожевых судов, надлежащим образом распределенных, состояла в том, чтобы знать, когда неприятель отплыл и в каком направлении, с тем чтобы, употребляя его собственное выражение, «следовать за ним до антиподов». «Я имею основания думать, – пишет он в другой раз, – что Феррольская эскадра французских кораблей пробьется в Средиземное море. Если она соединится со стоящей в Тулоне, то неприятель будет иметь над ними значительный численный перевес; но я никогда не буду терять его из виду, и Пеллью (командующий английской эскадрой, крейсировавшей близ Ферроля) вскоре последует за ним». Таким образом, в течение этой продолжительной войны часто случалось, что отряды французских судов ускользали от английского флота, пользуясь то благоприятными для себя условиями погоды, то временным отсутствием блокирующего флота, то оплошностями командующего последним; но обычно на флоте англичан быстро поднималась тревога, так как те или другие из сторожевых фрегатов замечали неприятеля, следовали за ним для определения его вероятного назначения, передавали весть от корабля к кораблю и от эскадры к эскадре, и вскоре отряд равной ему силы начинал преследовать его до антиподов, если это было нужно. Так как, согласно традиционному использованию французского флота французским правительством, задачи его не состояли в том, чтобы сражаться с флотом английским, а обусловливались «конечными целями», то вышеупомянутая тревога и ожесточенная погоня далеко не способствовали невозмутимому и методическому исполнению начертанной программы даже отдельными отрядами; для больших же комбинаций, зависевших от соединения дивизий, выходивших из различных портов, оно было абсолютно пагубно. Полное приключений крейсерство Брюи (Bruix), оставившего Брест с двадцатью пятью линейными кораблями в 1799 г.; быстрота, с какою распространялись вести об этом; кипучая деятельность и индивидуальные ошибки англичан; срыв французских планов[236]

и преследования по-пятам

[237]

; отплытие Миссиеси из Рошфора в 1805 г., отрядов Вийомэ (Willauimez) и Лессега (Leissegues) из Бреста в 1806 г. – все эти обстоятельства и факты могут быть приведены наряду с великой Трафальгарской кампанией, как интересный материал для изучения морской стратегии, следующей по путям, здесь рекомендуемым. В то же время кампания 1798 г., вопреки блестящему окончанию ее при Ниле, может быть рассматриваема как едва не окончившаяся неудачей, вследствие того, что англичане не имели никаких сил перед Тулоном, когда экспедиция отплыла оттуда, и что в распоряжении Нельсона не было достаточного количества фрегатов. Девятинедельное крейсерство Гантома в Средиземное море в 1808 г. также иллюстрирует трудность контролирования действий флота, которому дозволили выйти из порта, не преследуя его значительными силами, даже и в таком сравнительно узком пространстве.