Влияние морской силы на историю

Между тем военный флот Франции под влиянием забот Кольбера с каждым днем все усиливался и, так сказать, закалялся в военных действиях против варварийских пиратов и их портов. Одновременно с этим как английский, так и голландский флот переживали количественный и качественный упадок. Выше уже было сказано, что в 1688 г., когда Вильгельм нуждался в голландских кораблях для своей экспедиции в Англию, было признано, что флот находился тогда совсем в ином состоянии, чем в 1672 г., «неизмеримо ослабев и лишившись способнейших своих командиров». В Англии за упадком дисциплины последовала политика экономии в отношении материальной части, которая постепенно сократила численность флота и ухудшила его состояние; и после вспышек, обещавших войну с Францией в 1678 г., король вверил попечение о флоте новой группе лиц, относительно которых английский морской историк говорит: «Эта группа лиц оставалась у власти пять лет, и если бы правление ее продолжалось еще пять лег, то окончательным уничтожением флота она, по всей вероятности, исправила бы даже то глубокое и многостороннее зло, какое причинила ему, поскольку в этом случае не осталось бы уже места для новых ошибок. Однако осознание этого факта побудило короля в 1684 г. снова взять управление флотом в свои руки. Большая часть старых офицеров была возвращена к их прежним обязанностям. Но его величество умер (в 1685 г.), прежде чем работа по восстановлению флота успела сколько-нибудь продвинуться вперед»[66]

. Перемена правителя имела в высшей степени серьезное значение не только для английского флота и в конечном итоге оказала влияние на проекты Людовика XIV и на исход всеобщей войны, подготовлявшейся агрессией последнего. Яков II много интересовался флотом. Он сам был моряком и командовал флотом в сражениях при Ловестофте и в Соутвольдской бухте и знал его действительно невысокое состояние. Вот почему меры, немедленно принятые им для восстановления его, были глубоко продуманы и целесообразны. За три года его царствования было сделано многое для подготовки оружия, которое было обращено против него и его лучших друзей.

Восшествие на престол Якова II, обещавшее пойти на пользу Людовику, ускорило выступление Европы против него. Дом Стюартов, тесно связанный с королем Франции и сочувствовавший абсолютизму его правления, пустил в ход все еще большую силу своей власти, чтобы умерить политическую и религиозную вражду английской нации к Франции. Яков II с политическими симпатиями к последней соединял еще пыл римско-католической ревности, которая привела его к действиям, задуманным как бы специально для того, чтобы вызвать возмущение национальных чувств английского народа. В конечном итоге это привело к свержению его с английского престола и призванию на последний, голосом парламента, его дочери Марии, чьим мужем был Вильгельм Оранский.

В этом же году, когда Яков стал королем, началось осуществление обширной дипломатической комбинации против Франции. Движение это имело две стороны – религиозную и политическую. Протестантские государства были возмущены все возраставшими преследованиями французских протестантов, и их раздражение все усиливалось по мере того, как в политике Якова английского проявлялась все бо́льшая склонность к Риму. Северные протестантские государства, Голландия, Швеция и Бранденбург, заключили между собой союз, рассчитывая на поддержку императора Австрии и Германии, а также на Испанию и другие римско-католические государства, которые руководствовались и политическими опасениями и раздражением против Франции. Император незадолго до того разбил турок, развязав себе, таким образом, руки для выступления против Франции. 9 июля 1686 г. в Аугсбурге было подписано секретное соглашение между императором, королями Испании и Швеции и многими германскими князьями. Целью его сначала была только оборона против Франции, но оно могло быть легко превращено в наступательный союз. Этот союз сделался известным под именем Аугсбургской лиги, почему и война, последовавшая через два года после него, получила название войны Аугсбургской лиги.

Следующий, 1687 год ознаменовался еще большими успехами Империи в борьбе с турками и венграми. Было очевидно, что Франция ничего больше не могла ожидать от диверсии в этой области.