Влюбиться без памяти

Слышу, как подъезжает автомобиль, визжа шинами, выглядящий для меня как чёрное расплывчатое пятно, и тут же до меня доносится визгливый женский голос:

– Машину нужно хотя бы изредка мыть, Альберт! Отвратительная грязь!

– Простите.

– Никогда! Смотри, я брюки испачкала! Пока я буду в больнице, чтобы помыл этот чёртов автомобиль! Немедленно!

Автомобиль, визжа шинами, срывается с места стоянки, и я понимаю, что это был наёмный водитель, который поспешил исполнять просьбу своей сварливой хозяйки.

Да, не хотела бы я с ней столкнуться на узкой дорожке. Такая толкнёт – и пройдёт мимо с гордо поднятой головой.

Тут же с причитаниями, отчаянно матерясь на двух языках – русском и почему-то немецком, мимо меня проносится какая-то женщина. От отрывистых немецких слов у меня заломило в ушах, и мозг стал лихорадочно соображать. О чём сейчас толкует эта дама.

От сильного запаха её духов у меня на миг закружилась голова, и я тут же закашлялась, держа в руках очки.

– Ну, что встала на проходе, людям не пройти! Слепая что ли?

Она больно толкает меня в бок, чуть не спихнув со ступенек, и, продолжая ругаться, скрывается за дверью лечебного учреждения. Я хватаюсь за поручень лестницы – благо, он оказался под рукой, и это спасает меня от стремительного полёта вниз.

– Сама ты ведьма! Как метле летаешь!

Бубню себе под нос, радуясь, что злобная тётка уже испарилась.

Я не любитель вступать в перепалки, для меня гораздо легче отойти от обидчика, не ввязываясь в спор или склоку. Хорошо, что мерзкая тётка уже унеслась, обозначив своё присутствие рядом со мной, лишь следом от удушающее вонючих духов.

Возвращаю очки на место, и облегчённо выдыхаю – я снова полноценный член общества, а не близорукая мартышка. Сейчас спокойно вызову такси и вернусь обратно в ресторан – нельзя, чтобы руководство заметило моё отсутствие. Конечно, камеры в зале не работают, а Галя ни за что меня не выдаст, но вдруг нашему управляющему придёт в голову наведаться в ресторан вместе со своей второй половиной?

Ещё, не дай Бог, вычтут часть зарплаты – и это в лучшем случае, чем я тогда за съёмную квартиру заплачу? Ох, надо поторопиться.

Затылком ощущаю на себе чей-то пристальный взгляд, и неловко шевелю плечами. Машинально оглядываюсь назад, и через стеклянную входную дверь больницы наблюдаю, как добрая уборщица, посочувствовавшая мне, беседует с какой-то женщиной.

Тут она снимает со своей руки жёлтую перчатку и указывает на меня, через стекло лечебного учреждения. Женщина суёт ей в руку какую-то купюру и, размахивая сумочкой, торопливо направляется к выходу из больницы.

Репортёры, что ли, уже что-то пронюхали?

Тут из здания больницы вылетает та самая женщина, которая секунду назад беседовала с уборщицей, и я еле успеваю отпрыгнуть от двери, едва не получив по носу створкой. По удушливому запаху духов я понимаю, что это всё та же ненормальная, которая пару минут назад меня чуть не сшибла, приехав к лечебному учреждению на чёрном автомобиле.

Значит, теперь я ей зачем-то понадобилась?

Размахивая дорогой маленькой сумочкой на длинной цепочке, она делает шаг по направлению ко мне, навешивая на лицо самую приветливую улыбку.

– Пожалуйста, подождите!

Чёрт, а я только хотела испариться.

У меня нет никакого желания общаться с этой невоспитанной хамкой, которая сначала ужасно общалась с наёмным водителем, а затем ей неожиданно что-то понадобилось от меня. Тем более, я не уверена, что моя напарница Галя сможет долго прикрывать моё отсутствие своей широкой спиной.

Наш управляющий рестораном, Иван Дмитриевич, любит посещать заведение под видом обычного гостя, выводя в свет свою престарелую супругу, которая, по слухам, старше своего мужа лет на десять.

И я потерплю фиаско если, не дай Бог, он поймёт, что Галя на смене одна.

Но, приходится остановиться.

Теперь я могу оценить её. Лет пятидесяти, очень стройная, в распахнутой настежь белоснежной шубке. На лице – тонна дорогой косметики, исходя из чего, я могу сделать вывод, что лет ей – намного больше, и она пытается тщательно замаскировать морщины. На шее висит толстая золотая цепочка с кроваво-красным камнем в центре, загадочно поблёскивающим в вечернем свете фонарей.

Женщина хватает меня за рукав манто своими длинными сильными пальцами с загнутыми кроваво-красными ногтями ведьмы, и, заглядывая мне в глаза, лебезит приторно-сладким голоском:

– Дорогуша, это вы спасли моего сына?

Крякаю.

Эта мадам – мать красавчика? Тогда надо подумать, а не отказаться ли мне от своей идеи его завоевать – эта гюрза сожрёт любую невестку в один присест, и даже не поморщится.

– Наверное.

– О, я так вам признательна! Давайте зайдём в больницу, и вы мне всё расскажете, я ничего толком не знаю. Что произошло с Антоном? Как ваше имя, моя милая?

– Женя.

Может, нужно было назваться Евгенией? Так бы, наверное, звучало более пафосно и гордо.