Влюбиться в Кэлвина

– Никогда не думала, что можно любить так сильно. Я всегда с нездоровой силой любила Кэла, но это совсем другое. Когда я смотрю на своего сына, сердце переполняет счастье, радость, чистая и невинная, ничего подобного я раньше никогда не испытывала. Хочу, чтобы Кэл тоже это испытал.

Бретт передает мне телефон обратно.

– Он дойдет до этого, Лана. Я уверен. Он хороший человек.

– Я тоже так думаю. Это единственная причина, по которой я не ломлюсь в его дверь. Уважаю его желание все обдумать. Нужно дать ему время, чтобы понять. Единственное, о чем я прошу, это включить Хьюсона в его жизнь. Я хочу, чтобы он рос с отцом. С Кэлом.

– Из него получится отличный отец.

– Я знаю.

Он поднимается.

– Только не говори ему, что я так сказал. Хочу еще продолжить подкалывать его по этому поводу. – Бретт смеется, а я качаю головой, вставая рядом.

– Спасибо за дружбу с ним. Я рада, что ему есть с кем поговорить.

– Еще он разговаривает с Фэй и Каем.

– Я догадывалась, что так и будет. – И предполагала, что Фэй строго-настрого запретили звонить мне, поэтому от нее давно не было вестей. А мне не хватало смелости позвонить самостоятельно. Кроме того, было бы несправедливо ставить ее в неудобное положение, и я обещала этого больше не делать.

Я касаюсь руки Бретта.

– Мне нужно готовиться к смене в центре, но спасибо за все.

– Не за что. И всегда пожалуйста, Лана.

Я собираюсь уходить, но он придерживает меня за локоть.

– Дай мне снова твой телефон. – Я без вопросов протягиваю мобильный. – Если тебе что-то понадобится, что угодно, звони мне.

Он записывает свой номер, прежде чем вернуть мне телефон.

– Хорошо. Спасибо, Бретт.

* * *

Управляющий центра вызвал меня к себе, как только я пришла, я даже куртку снять не успела. Страх свинцовым шаром упал в живот. Я полагала, что получу извещение об увольнении.

Она провозилась со мной пару минут, спрашивая, как я себя чувствую и не нужно ли мне что-нибудь. Покончив с этим, перешла к сути дела. В моих услугах в качестве волонтера тут больше не нуждались. Теперь все знали, кто я такая, и мое присутствие было нежелательным. Спокойствие клиенток было важнее, ее обеспокоило то, что жертвы перестанут обращаться. Работа, которую они делали, слишком важна, чтобы рисковать.

Я была полностью согласна и не хотела стоять на пути жертв при обращении за поддержкой, которая им так нужна. Но даже осознание этого не могло унять тоску, которая поселилась в моем сердце, пока я брела домой.

Глава 28

Кэлвин

– Я только что виделся с Ланой, – заявляет Бретт, открывая дверь ногой и вваливаясь в комнату.

Я лежу, распростершись на кровати, одетый в спортивный штаны, и предаюсь своему новому любимому занятию – смотрю в потолок. Я провел столько времени за последние полторы недели, разглядывая потолок, что мог с уверенностью сказать, где находится любая неровность или пятнышко. Я также знал, что в изголовье моей кровати есть маленькая черная отметина – останки некогда раздавленного насекомого. Я готов был поставить на то, что кто-то применил к нему излюбленный прием Ланы. Нужно взять самую толстую книгу, какую только удастся найти, вскочить на кровать и бросить ее в ничего не подозревающее несчастное создание. По крайней мере, то была бы быстрая смерть.

– Ты слышал? – спрашивает Бретт, бросив свою спортивную сумку на пол.

– Ага, – говорю я, глотая окончание.

Просто пытался притвориться, что нет.

Мои мысли вертятся только вокруг Ланы и ребенка, и мне кажется, что моя голова вот-вот взорвется.

На прошлой неделе минул год со времени судебного разбирательства, и с тех пор я пребывал в весьма дерьмовом настроении. Когда я той ночью вернулся в общежитие, то обнаружил, что меня дожидался пакет, надписанный почерком Ланы. Она прислала мне свою рукопись. История о нас. Я все еще не набрался смелости прочитать ее. Теперь она лежит на моей прикроватной тумбочке как бы в насмешку надо мной. Одаривает меня разнообразными обидными эпитетами. Например: трус, тряпка, никудышный отец и другая подобная брань.

Бретт плюхается на край моей кровати.

– Ну же, чувак. Я понимаю, что тебе больно, но ты не можешь прятаться тут всю оставшуюся жизнь.

– Я не прячусь. Я хожу на занятия и пробежки.

– А в остальное время ты как отшельник. – Он наклоняется, упершись руками в колени. – Я, черт возьми, даже представить не могу, что ты чувствуешь, но ты должен в конце концов посмотреть правде в глаза. Чем дольше ты откладываешь, тем больше вреда причиняешь.

Я рывком сажусь.

– Не надо вешать на меня это! Если кто и виноват, то это она! – Я пережил весь спектр эмоций с тех пор, как сбежал из дома Ланы в то воскресенье, но, казалось, я не способен выйти за границы гнева и разочарования.

– Знаю, что ты скучаешь по ней…

– Конечно, черт побери, скучаю! – ору я. – Только это ни черта не значит. Она врала мне в лицо недели напролет. За это я не могу ее простить.

Он потер затылок.

– А как насчет твоего сына, Кэл? Что ты с ним собираешься делать?

Я падаю обратно на кровать, охваченный привычной волной ужаса.

– Я… не знаю.