Влюбленный Байрон

К утру Аннабелла сказала, что ее сердце сковал «смертельный холод». И тем же утром ей пришло на ум первое подозрение относительно Августы, «мимолетное, как молния, но и не менее ошеломляющее». Встретив жену в библиотеке, Байрон протянул ей письмо от Августы, в котором она обращалась к нему «самый дорогой для меня и лучший из людей». Августа поразительно точно описала волнение Байрона во время произнесения брачного обета в Сихэме, сравнивая его с морской бурей во время землетрясения. Письмо, как заметила Аннабелла, произвело на него странное впечатление, приведя в «яростное и ликующее состояние». Призрак Августы преследовал Аннабеллу в Холнэби. Не совладав с собой в присутствии горничной миссис Миннс, она призналась в своих подозрениях, что когда-то между братом и сестрой произошло нечто ужасное. Тому было много зловещих подтверждений. Так, случайная фраза о «Доне Себастиане» Драйдена, истории грешной любви брата и сестры, привела Байрона в бурную ярость: он схватил кинжал, лежавший на столе рядом с заряженными пистолетами, и выбежал в галерею, примыкавшую к спальне. В моменты такой мрачности он намекал на неслыханные преступления, тяготевшие над ним, говорил, что является отцом двоих незаконных детей и что они с Аннабеллой совершили глупость, вступив в брак. Потом он занялся ее перевоспитанием, утверждая, что добро и зло — чисто условные понятия, а нравственность в Константинополе не имеет ничего общего с таковой в Дарэме или Лондоне. При этом его письма внешнему миру полны обычного для него легкомысленного подшучивания. Леди Мельбурн он писал, что они с Белль прекрасно ладят и жена пока еще не успела ему надоесть.

Его настроение отражало всю гамму состояний и чувств от насмешливости до жестокости, от галлюцинаций до искреннего раскаяния — когда он сказал жене, что она заслуживает более мягкого ложа для отдыха, чем его грудь, а она спрашивала, чье сердце разобьется раньше — его или ее. Аннабелла описывает слезы, которые навернулись ему на глаза, а потом застыли и казались льдинками. Вскоре она пишет Августе малодушные письма, прося золовку стать «ее единственным другом». И получает двусмысленный ответ: «О да, я действительно буду твоим единственным другом». Вообще, письма Августы к ее «дорогой сестренке» — просто шедевры двусмысленности.

Аннабеллу можно считать мудрой женщиной — она нашла способ вернуть Байрону хорошее настроение и способность смеяться; противореча своей сдержанной натуре, она соглашается без устали с энтузиазмом заниматься с ним сексом, даже в критические дни. Августа отплатила за это признание ответным выпадом: «Я рада, что настроение Б. не ухудшается в зависимости от луны. Подозреваю, что он возрадовался, обнаружив твою страсть к таким проказам». Досадуя на то, что она не получает «писулек» от самого Байрона, Августа оправдывала это его занятостью и предупреждала Аннабеллу, что мужа следует держать подальше от бутылки — совет, безусловно, невыполнимый.

Перед тем как вернуться в Лондон, Байрон решил заехать в Сикс-Майл-Боттом и уговаривал Аннабеллу остаться с родителями или ехать в Лондон, что — с учетом возникших у нее подозрений — вызвало ее негодование.

Переступив порог этого «самого неудобного жилища», она оказалась в неком сексуальном лабиринте. Августа спустилась им навстречу. Ее локоны были тщательно завиты и уложены. Если в ее письмах сестринские чувства лились через край, то теперь она пожала руку Аннабеллы скорее сдержанно, а потом обняла Байрона, который был в чрезвычайном смятении. Так как полковник Ли отсутствовал, молодожены заняли супружескую спальню.

«Мы можем развлечься и без тебя, моя прелесть», — услышала Аннабелла после ужина, когда Байрон отправил ее в постель и затеял омерзительную игру, во время которой она лежала без сна каждую ночь, прислушиваясь к их смеху в комнате этажом ниже. Несколькими часами позже раздавались его «ужасные шаги», когда он возвращался в спальню пьяный, чертыхался на Флетчера, пока тот раздевал его, а потом она слышала жалящие слова: «Теперь, когда у меня есть она, ты увидишь, я могу обойтись без тебя во всех отношениях».