Вложения Второго Порядка

Так он думал про себя про себя, ну, то есть, - о себе не в слух. А в ответ топ, топ, топ - сверху на встречу ему спускался белобрысый мальчик с огромным чёрным пакетом мусора.

-- Здравствуй, - поприветствовал его Зотов.

-- Добрый вечер, - ответил мальчик.

-- А что - немцы-то в городе есть? - негромко спросил у него Зотов.

-- Семья-то большая, - так же негромко ответил мальчик и пожал плечами.

-- А пистолет был Эрн, - на всякий случай вспомнил Зотов.

-- Возможно, - не стал спорить мальчик, пытаясь бочком обойти его вдоль стены.

-- Н да... нет, как-то всё-таки неправильно мы все живём, - посетовал, пропуская мальчика вниз, Зотов.

-- Знаете, хотя мама и требует от меня... никогда не разговаривать с неизвестными, но я должен вам заметить, что в словаре божественных символов нет таких понятий - "правильно - неправильно", - вдруг огорошил его мальчик, уже было сбежавший вниз на полпролёта.

-- Почём знаешь? - удивился Зотов.

-- Отец, слышишь, рубит, - открыл тайну мальчик и поскакал вниз.

А Зотов двинул вверх - не хочется, а надо.

Надо, - исходя из того принципа (справедливость которого, кстати, в последнее время оспаривается и практический смысл которого неочевиден), что детей, стариков и женщин нужно спасать, даже в ущерб удачно подобранной рифме.

Дверь нехорошей квартиры оказалось трусливо-стальной. Звонить-стучать только тревогу поднять; Зотов приоткрыл дверку защитного автомата: электросчётчик показывал сорок три тысячи пятьсот восемьдесят четыре киловатт-часа пробега по России.

Не долго думая, он остановил движение диска-надсмотрщика, опустив одним энергичным движением оба рубильника в положение ОКТЛ - ещё один вздох облегчения раздался из турбинного зала Братской ГЭС.

Ожидание было недолгим: замок в двери щёлкнул, дверь бесшумно приоткрылась, из темноты на него уставились два белых удивлённых кружка.

-- Опаньки! Ты кто? - ещё ничего не понял обречённый троглодит.

Зотов хотел, было, сказать, что принёс журнал для ихнего мальчика, но почему-то вслух заканючил:

-- Здравствуй, добрый человек, пришёл я вывести тебя из темноты на свет показать путь, где, пройдя эволюцию, в процессе которой, через сорок три тысячи пятьсот восемьдесят четыре вида жизни в круговороте рождения и смерти, обретёшь ты форму совершенного сознания, вольёшься в состав Полного...

-- Не понял. Чё те надо? - перешёл на конкретику бойчуган.

-- Целого... небольшое пожертвование на строительство Белого Храма могло бы стать первым шагом на этом пути...

-- Да пошёл ты нах...

Зотов ткнул его в шею электрошокером - парень не рухнул, а сполз по стене коридора.

И в этот миг, где-то в этом городе, у пожилой и не совсем здоровой женщины кольнуло тонкой иголкой тревоги в дряблое и больное сердце.

Да не беспокойтесь вы так, мамаша, - всё в этот раз с вашим непутёвым сыном обойдётся. Правда, вот за будущее - не ручаюсь.

А из темноты послышался озабоченный голос его подоспевающего напарника:

-- Тебя там что - током ё...

И у этого электропроводимость оказалось высокой, - он тоже шандер-мандер-выбивандер - свалился, но по другой стеночке.

Зотов вернул рубильники в исходное положение и направился в глубь пещеры, переступив через временно парализованные тела, - через два этих неподвижных организма, раскинувших безвольно свои щупальца и ложноножки.

Проходя над ними, он подумал, что возникновение некоторых элементов природы нельзя объяснить ничем, разве только эстетической извращённостью источника их возникновения.

Но ничего личного.

Белла, привязанная к стулу, сидела смирно. Рот невольницы был залеплен широким скотчем, но глаза завязаны не были - стража либеральничала, позволив ей смотреть в огромный старомодельный телеящик, хотя, может быть, это была такая изощрённо-извращённая пытка - пытка старым елевизором. Еле-еле визором...

На экране, - а Зотов имел такую возможность - наблюдать через плечо подружки то, что там происходит, пока молча развязывал тугие добротные узлы, красовался, почему-то без звука, сам Золотников.

Губернатор был занят увлекательнейшим занятием - перекраской невысокого красно-бурого металлического забора в буро-красный цвет.

Он был сосредоточен и деловит, руки его были по локоть в краске, на его голове покачивалась "наполеонка" - оригами из несвежего номера газеты "Труд" (нейро-лингвистичская фишка), а на лбу проступали блестящие, играющие всем световым спектром, эффектно снятые капельки пота.

Скоро на эту благостную картину навалилась, стоящая за забором серая стена административного здания, - взгляд камеры пошёл по этой стене вверх и выскочил на голубое полотно безмятежно глупого весеннего неба, на котором в итоге вдруг тревожно загорелся жёлтый слоган:

НЕ МЕСТО КРАСИТ ЧЕЛОВЕКА, А ЧЕЛОВЕК МЕСТО.

Не поспоришь.

Кстати, когда Зотов начал освобождать от пут ноги девушки, то обнаружил, что тату бабочки с правой её щиколотки каким-то диковинным способом переместилась на внутреннюю сторону левого бедра, но - удивляться некогда было.

Только заметил себе, что почти догадывается, где он эту бабочку в следующий раз обнаружит.

Верёвку между бойцами поделил Зотов поровну.