Вложения Второго Порядка

А из гастронома вышел, с нехорошей улыбкой на очень местном лице, хмурый по своей сути мужик. Странного вида мужик. В новых чёрных блескущих галошах, но старой и рваной (вата кусками сквозь дыры) телогрейке. Достав из бездонной бизоньей борсетки увесистую связку ключей, он втиснулся в свою "Тойоту", разбудил её двигатель и увёз креолку в бензиновую лазурь своих заасфальтированных фантазий.

35.

Зотов уже целый час пилигримил по музею, - ничего не происходило.

Музеев он не любил. А художественных не понимал. Выставлять столь разнообразные картины в одном месте и в таком количестве - не есть правильно. Художественное восприятие от даже самого достойного полотна в музее нивелируется (глаза-то разбегаются, когда надо бы в кучу), и в итоге главным творцом здесь обозначает себя не художник, а составитель каталога.

Да, это только с точки зрения высоколобых сторонников актуального искусства произведением этого самого искусства считается только то, что попало на выставку (по их разумению выходит, что искусство равнозначно кэшу без вариантов, то есть, было яичко простое, а попало в концептуальную галерею, - стало оно золотое), а вот с точки зрения простого обывателя Зотова, это далеко не так.

Ну никак не хотелось ему уравнивать писсуар, инсталлированный некогда Марселем Дюшаном, с тёплой душевной мазнёй Давида Бурлюка под названием "Деревня", которую он в данный момент с наслаждением созерцал.

Ах, как бы хорошо смотрелся этот крутой коктейль из красно-тёмного краплака, да жёлтого и лимонного кадмия, да зелёно-голубого хром-кобальта, да охры светлой, да марса коричневого, да кобальта синего, да белил цинковых, да сажи газовой, обрамлённый багетом работы неизвестного столяра середины двадцатого века (ага, - искусство только тогда становиться ходовым товаром, когда оно ограничено известными раками, то бишь - форматом), в отсутствии других работ! Яснее бы читалось послание маляра: мир, братцы, не красочен, а аляпист - и тем прекрасен. Эту бы развесёлость, да на финские обои!

Нет, всё же музей да галерея есть для картин погост да кладбище.

И не спорьте.

Вот видишь, читатель, как примитивен в храме изящного случайный филистёр, неспособный оценить тот факт, что - в результате заговора критиков-шаманов жест, поза и концептуальный транс автора уже давно создают тот мутный контекст, в пучине которого наличие самого художественного произведения есть вещь факультативная. Или как говорят сами шаманы: "Автор обязан придавать своей работе в огромной степени профетическое и проектантское значение, тем самым, пытаясь внедриться в жизнь если не реальным, то, хотя бы, концептуально-магическим способом".

Но это всё сказано, конечно, для верхних людей, а не для приматов, - не для Зотовых, с их тупым - "красиво - некрасиво".

Всю эту ботву, чьё сознание уже - слава тиви! - подсажено на ширялово клиповой культуры, нужно ставить на роликовую доску и быстро-быстро катать туда-сюда вдоль стены с картинами, иначе их корчит, иначе они начинают понимать, что им впаривают лажу - так и лавэделательный процесс (читай - прогресс) недолго остановить!

А что Зотов... Нет, он конечно что-то такое мог с чужого плеча вякнуть про черный квадрат, про всё такое... Но сам левее такого вот бурлючного пейзажика, ничего душой не принимал. А любил он аллегории всякие, такие всякие штучки со множество мелких деталей... чтобы не бессмысленные пятна, и чтобы не в лоб медведем на опушке, а с подтекстом, с подсмыслом чтобы... Брейгеля там, всех Брейгелев, ну Филонова, и летающих мужиков Шагала, ещё вот этого... Александра... не помнил фамилию... у него ещё такая вещь есть "Девочка-карусель"... девочка стоит, а у неё вокруг шеи жабо такое... не жабо, а карусель... ярмарочная такая карусель, с лошадками... крутится.

Вот и ему самому, кстати, в последнее время кажется, что вокруг него точно такая же карусель с лошадками крутится, - вроде, как будто и в центре событий он находится, а только нечего от него не зависит... не сам он её, карусель эту, запускает...

А пятна все эти, мазки, кляксы - нет, увольте... Хотя авангард нынче и в королях ходит, но не удивляет и не греет.

И горячо жалел Зотов, что тот мальчик, который мог объявить этого самовлюблённого короля голым, вырос, написал бестселлер "Моими устами", разбогател, обуржуазился и стал вести кулинарное шоу на телевидении...

Загрустив, Зотов перешёл в зал восточного искусства, где на глаза ему сразу же попался, стоящий в центре, постамент с каменным чудо-юдой: голова была у животного львиная, хвост от жирной змеи, а с поджарых боков имелось по широкому драконьему крылу.