Вместе

Так оно и было, и все из-за Тома Стентона. Он очень хотел сделать смартфоны невесомыми, угрохал сотни миллионов, чтобы снизить вес аккумуляторов, пластика, платы, а потом выяснилось, что людям это не нравится. Люди хотели ощущать материальность своего гаджета, знать, что он в кармане, а не думать поминутно, не потеряли ли они его. И уж точно не хотели, чтобы смартфоны были такими хрупкими. “Хуавеи” после прихода Стентона потеряли в надежности, они ломались – от падений, от давления тяжелых предметов, от жары, от холода. Они выглядели дешево и были дешевыми, и в результате потребитель от них отвернулся. Когда через три года авантюра Стентона с дешевыми смартфонами завершилась полной катастрофой, злорадство “Вместе”, да и всей Калифорнии было безмерным и неприкрытым. Этот человек предал идеалы качества, а в Калифорнии гордились вещами, придуманными (пусть и не произведенными) в области залива Сан-Франциско. Каждое падение акций “Хуавей”, каждая разгромная статья о Стентоне в китайской прессе воспринимались жителями Калифорнии как высшая справедливость, и все опасения, что Стентон окажется Прометеем, укравшим огонь “Вместе” для Пекина (или, по крайней мере, для Гуанчжоу), были забыты.

Меркантильная стратегия Стентона контрастировала с жизненным кредо Эймона Бейли, которого любили тем сильнее, чем старательнее Мэй отодвигала его в сторону. Чем меньше он участвовал в повседневной жизни “Вместе”, тем более очевидным становилось, что его главный интерес – познавать новое и делиться им, и не ради выгоды, а ради самого процесса. Компетенцией Тау Господинова была безукоризненная работа всех продуктов, Тома Стентона – их монетизация, а Бейли был проводником, которому доверяют и который сам верит в то, что технологии “Вместе” улучшают жизнь, объединяют разбросанные по миру семьи, делают доступными для всех достижения человечества, помогают миллиардам людей перестать ощущать себя потерянными, подавленными и одинокими. Его сторонние проекты – роботы для исследования астероидов, дирижабли на солнечной энергии, трасса для вакуумных поездов, пересекающая всю страну, – продолжали развиваться, несмотря на то что Мэй, как поговаривали, упорно сокращала все непрофильные программы.

– А безумная библиотека Бейли еще там? Та, в которой имеется пожарный шест? А аквариум с прозрачной акулой?

Дилейни ничего не знала об акуле и о библиотеке Бейли, и это ее расстраивало. Она прочитала несколько книг о работе под прикрытием, в том числе “Донни Браско”[9], и большинство авторов предупреждали, что самое опасное – потерять бдительность: агент привыкает к окружению и начинает сочувствовать ему. Вот и она постоянно думала о Винни и ее детях, об их медстраховках и накоплениях на колледж, вместо того чтобы рыскать повсюду и изучать, как все устроено в кампусе. Ничего у нее не получится.

Уэс неожиданно остановился. Дилейни успела уйти вперед, и Ураган оказался между ними, отчаянно натягивая поводок.

– Ладно, блин! – проговорил Уэс, как будто только что закончив напряженный диалог с совестью. – Не могу я хранить тайны. Они пригласили меня на собеседование.

– Кто?

– Твои работодатели. “Вместе”.

– Тебя?

– Да, знаю. Я же полный идиот, но да, меня.

– Я не это имела в виду, – сказала Дилейни, хотя имела в виду именно это. – Но ты же не отправлял им резюме, правда?

И тут же она поняла, что произошло. Уэс помог ей с презентаций “АутенДруга”. Именно он написал приложение. Оно понравилось Шийрин и Карло, его обсудили в высших эшелонах – может быть, даже в Бригаде 40, состоящей из главных умников компании. “Вместе” всегда с готовностью нанимала людей талантливых и инициативных, учитывая, что эти два качества не так уж часто совпадают в одном человеке. У людей амбициозных редко рождаются оригинальные идеи, а гении часто ленивы и невыносимы. Как она могла впутать в это своего сообщника, назвать его имя, показать его, представить, а потом рассчитывать, что “Вместе” забудет о его существовании? Конечно, они его пригласили.

– Я не обязан идти, – сказал Уэс.

– Но ты хочешь?

– Ну разве что просто глянуть, как там у них все устроено.

Дилейни накрыло внезапной яростью.

– Ты хочешь жить на деньги самой бесстыдной монополии в мире?

– Вообще-то я бы взял у них немного денег. Лучше даже много. Наконец-то расплачусь за…

– У компании, которая украла детство у нас с тобой и у миллиарда других детей?

– Моя мама с этим бы поспорила. Ты забыла, что я вырос в троговском…

– У компании, которая привечает диктаторов по всему миру и продает ПО для слежки всем полицейским государствам? Которая обогатила своих основателей и акционеров за счет миллиардов людей, не получивших ни цента?!

– Это возможность наконец-то получить хоть что-то за неоплаченный труд, – прервал ее Уэс. – По крайней мере, за мой.

– У компании, которая подорвала американскую демократию и с очевидностью способствовала росту антилиберализма? Путин и Си Цзиньпин у власти уже сколько лет? Сто?

– Оба – харизматики с востребованными в своих странах идеями, – отозвался Уэс.