Читаем Вначале я умер… полностью

В 9 лет родители ограничили время, которое я мог проводить за компьютером или смартфоном, благодаря этому я стал больше гулять с друзьями на улице. На улице было здорово. Мы готовы были гулять при любой погоде. Наступала морозная зима и мы радовались морозной зиме: снежным горкам, ледяному катку и глубоким сугробам. Наступала солнечная весна и мы радовались солнечной весне: журчащим ручьям, проплешинам пожелтевшей травы, первым почкам и позеленевшим листьям на деревьях. Наступало знойное лето и мы радовались знойному лету: палящему солнцу, изнурительной жаре, купанию на Каме, катанию на велосипедах, теплыми длинными вечерами. Наступала дождливая осень и мы радовались дождливой осени: кучам опавшей листвы, лужам прозрачной дождевой воды на асфальте и прогулкам в дождь под детскими зонтами.

Бог наградил Набережные Челны удивительным климатом – четыре ярко выраженных времени года: осень, зима, весна, лето – разве это не чудесно? Конечно чудесно, но почему-то только дети и влюбленные Набережных Челнов способны радоваться любой погоде в любое время года. А все остальные без конца жаловались на короткое лето, холодную зиму или дождливую осень, абсолютно не задумываясь о том, что нам в отличии от жителей южных странах не нужно лететь на специальные курорты, чтобы увидеть снег и покататься на лыжах. Нам всего-то и нужно что набраться терпения и подождать пока планета сама доставит снежную трассу прямо к подъезду. И наоборот жителям северных стран нужно лететь на курорт, чтобы просто позагорать на песочке, а у нас раз в год обязательно бывает время, когда можно загореть до бронзы под палящим солнцем на берегу Камы, до которого двадцать минут езды на машине.

Четыре ярко выраженных времени года – это же невероятно здорово! А постоянство скучно, постоянство надоедает. Даже если это постоянство выглядит, как рай на земле – вечнозеленые пальмы, вечно голубое небо и вечно желтое солнце над головой. Рано или поздно вам до чертиков надоест эта яркая картинка и захочется серого моросящего дождя или белого пушистого снегопада. Людям необходимы регулярные перемены. Да и сама природа нуждается в переменах. Не случайно же в регионах с райским тропическим климатом природа периодически обрушивает на расслабленных обитателей всю свою мощь в виде ураганов или цунами, выражая таким образом недовольство осточертевшим однообразием (у людей это называется выпустить пар). И тогда тропический рай становится адом. Так вот, если по мне, то уж пусть лучше лето заканчивается и на смену ему приходит спокойная осень, чем будут происходить такие природные катаклизмы. Тем более, что осень в Набережных Челнах просто потрясающая! Прекрасная пора, очей очарованье!

Ну где еще в мире вы найдете такую эмоционально-красочную осень? Где вы еще увидите красно-золотисто-зеленый листопад? С кучей цветных листьев под ногами, которые мы на уроках природоведения собирали в гербарий. В вечно знойном Риме? Навряд ли. В стабильно желто-зелено-голубом Лос-Анджелесе? Тоже нет. Только в Набережных Челнах осень раскрашивает всё в такие невероятные цвета.

Сама по себе осень – очень красочное время года! Это взрослые люди окрашивают её в серый цвет, облачаясь с приходом осени во всё серое, черное или темно-синее, и натягивая на лица депрессивные выражения. То ли дело мы дети, думал я, глядя на своих друзей на детской площадке – мы все были в ярких курточках и шапочках, и все как один в цветных резиновых сапогах, готовые бороздить просторы «мирового океана», стихийно возникшего у третьего подъезда после утреннего ливня. И хотя осень все еще напрягала меня началом учебного года, я все равно любил осень. Русская осень была прекрасна!

Но зиму я любил больше. Русская зима – это же просто чудо какое-то, настоящий подарок для детей! Бедные иностранные дети, живущие где-нибудь в Майами или Барселоне, они же даже не представляют каково это – лепить снеговиков, прыгать в сугроб или просто ловить ртом снежинки в свете уличных фонарей. А чего стоит снежно-ледяная горка? Когда ты катишься с неё на ледянках, сбивая по пути своих храбрых товарищей, взбирающихся наверх, прямо по обледенелому краю. Они валятся на тебя сверху и вы все вместе с криками и визгами, громко хохоча, кучей-малой катитесь вниз, врезаясь внизу в точно такую же кучу других детей, еще не успевших встать на ноги на предательски скользком подножии горки. Разве это не круто?

Ну а русский Новый год? Это же для большинства детей самый любимый и радостный праздник в году. Я вспомнил, как будучи взрослым мечтал жить в Лос-Анджелесе или Риме, а теперь думал: «Ну и как они там новый год отмечают без елки и снега? Это же извращение полное! То ли дело у нас – свежий морозный воздух, припорошенные снегом пышные зеленые елки, светящиеся разноцветные гирлянды кругом и веселое настроение у всех».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза