Вне имён

– Да. Я приглашаю тебя в кафе… Тебя кто-нибудь, когда-нибудь, приглашал посидеть в кафе?

– Нет, – тихо ответила Фанни.

– Так я и знал… Бедная моя, сильная девочка! К тебе притягивались лишь слабые мужчины… Требующие от тебя женственности, но ничего не дающие взамен. Ни поддержки, ни силы… Требующие от тебя также и мужества.

– Неназываемый… Ты слишком хорошо меня знаешь… Я этого боюсь…

– Просто…Я знаю тебя лишь потому, что я – слишком похож на тебя, Фанни. Я – как твоё мужское воплощение. Мы – родственные души, Фанни…

  Я оставил случайную мысль

  И напрасную соль вдохновенья

  Там, где слёзы упали

  На жаркий горячий песок.

  Меня гложут напрасные муки,

  И песня великих стремлений

  Улетит от меня к тем, другим,

  Что читают миры между строк.

  Миражи ритма слов

  Среди муки вселенской и боли,

  Средь ненужного мира

  И вечного бреда идей…

  Он идёт, тот старик с фонарём,

  И молчит его лира,

  И по-прежнему так

  Не хватает людей…

  Его посох стучит об асфальт,

  И глаза его слепы.

  Но он знает и видит

  На многое больше других…

  И не надо ему ни даров,

  Ни насущного хлеба -

  Он идёт и питается

  Чувством и мыслью живых.

– Я помню эти твои строки. Помню, когда ты мне их написал. Но…Мне становится страшно, Неназываемый.

– Почему?

– Мне слишком хорошо, и впервые не одиноко. А за всё в этом мире надо платить… Я боюсь той цены, что предъявят мне высшие силы.

– Бог милостив и не похож на пугало. Он даёт радость и любит те минуты, когда мы счастливы.

– Я не знаю, что такое быть счастливой.

– Ты просто забыла, как это бывает, Фанни…

– Это бывают…миражи. Они проходят быстро, а вот испытания, посылаемые следом, длятся долго. И только… Не говори, что бог или боги не посылают человеку испытаний свыше тех, которые он в силах выдержать. Просто, те, кто не вынес испытаний, уже мертвы и ничего нам не расскажут.

– Всё – так. Однако, чем сильнее человек, тем больше испытаний выпадает на его долю. Потому и решили, что бог руководит их назначением. Обычно слабым везёт больше.

– Тогда – зачем быть сильными? Зачем быть умными, если везёт дуракам? Зачем быть красивыми, если везёт дурнушкам? Справедливыми – если мир в корне порочен и жалок?

– Потому, что всё не так, как кажется. Мы не видим истинной реальности и того, что происходит. Мы видим лишь то, что отображается в кривом зеркале общечеловеческих иллюзий. Мы живём в мире отражений и создаём следующие отражения, заполняя ими пустоту. Мы присутствуем на маскараде, который почему-то не закончился и вышел за пределы средневековых мистерий в так называемую "настоящую жизнь". Здесь почти не осталось реальности, остались только маски. За которыми порою совсем нет людей. Совсем. Абсолютно.

– Мне страшно…

– Не бойся, Фанни. Мы теперь вместе.

– Кстати, почему вы решили меня найти? Я же писала вам, что считаю те чувства, что не проявлены в реале, более возвышенными и достойными проявления? Они не убиты пошлостью навешанных на них ярлыков, не имеют ни обозначения, ни плотности… Они как бы вне времени и вне пространства. Я всегда хотела общаться со своими друзьями лишь в пределах интернета и никогда не пересекаться в реале… Я всегда писала об этом… Помните?

– Я всё помню, Фанни… Особенно – то ваше письмо, в котором…

– … Были стихи…

– Странные стихи… Как всегда, в твоём стиле…

    Что для меня осталось?

    Что обострится ввысь?

    Если вчерашний парус

    С мачтою – сорвались?

    Или – пилить по нервам

    Бешеным, злым смычком,

    Или – по бездорожью

    С порванным рюкзаком?

    Нет на земле пристанищ,

    В небе – тем более нет.

    Снизу – адских ристалищ

    Злой, красноватый свет,

    Сверху – ледащий холод

    И никаких забот.

    Сверху – нависший молот,

    Низ – наковальни лёд.

    Если скользить по жизни -

    То выдают глаза.

    Если скорбеть и киснуть -

    Слишком суха слеза.

    Барахтаться и бороться -

    Так слишком ржав окоём.

    Залечь же на дно колодца -

    Так больше и не вздохнём.

    В силках бесконечно биться

    За право быть мерой вещей?

    Душа – нет, совсем не птица,

    Зажата в тиски клещей.

    Она беспокойно бьётся,

    Но сталь тяжела оков…

    Что же тогда остаётся?

    В маске для дураков

    Пред зеркалами кривляться?

    Пыль, духота, нищета…

    И у смешного паяца

    Глубокие складки у рта…

    Тайной твоей хочу я

    Быть, и до хрипоты

    Мысленно закричу я:

    Не выдавай мечты!

    Есть отголоски боли,

    Рытвины пустоты -

    Те, что звались любовью…

    Будешь иное – ты!

    У официантки в кафе были печальные, серые глаза, полные затаённой грусти. Она была тоненькая, будто бы полупрозрачная, и чем-то напомнила Фанни Лану из канцтоварного киоска."Странное дело, – подумала она, – Многие современные девушки делятся на две категории: или совсем худенькие, с ручками – ниточками, или же – просто тумбы, нередко ещё и огромного роста, со слоновьими ногами. Мутации от потребления суррогатов и всяких коктейлей?"

– Мы живем в эпоху тотального одиночества. В сжавшемся в комок, уменьшенном мире всеобщей толпы и отсутствия личного пространства, – шепнула Фанни.

– Да. И во времена, когда так необходима порой поддержка друзей, – возразил Неназываемый.

– Самое лучшее, что может сейчас сделать тайный друг – расстаться на пике отчаяния, – Фанни, произнеся это одними губами, отвернулась в сторону.