Вне подозрений

— Он отправил к вам шофера.

Когда в дверь позвонили, Анна бросилась ее открывать. Шофер любезно поклонился ей и передал, что мистер Дэниэлс ждет в машине. Она последовала за ним, а Лангтон понаблюдал за ее выходом из окна кухни. Дневной свет еще не померк.

Он увидел Дэниэлса, стоящего прямо за «Мерседесом». Шофер распахнул дверь для Анны. Дэниэлс сел в машину, когда она уже устроилась на заднем сиденье.

Его мобильный телефон зазвонил в третий раз.

— Они тронулись в путь, — сообщил полицейский из группы наблюдения и прикрытия. Его машина сопровождала «Мерседес», держась на расстоянии.

— Да, я знаю.

Он зашел в гостиную, поглядел на задний двор и включил телевизор. Наверное, ему придется ждать до позднего вечера.

Дэниэлс прислонил голову к окну «Мерседеса».

— Вы просто очаровательны, — ласково произнес он.

— Благодарю вас, — отозвалась Анна. — Я не знала, что мне надеть, и выбирала до последнего часа. Я ведь не привыкла к таким гламурным зрелищам.

Дэниэлс не отреагировал, и, вспомнив совет Майкла Паркса, Анна решила ему польстить:

— У вас очень элегантный костюм. Откуда он?

Дэниэлс был в безукоризненно сшитом бархатном вечернем пиджаке с сатиновыми лацканами и белой рубашке-поло с открытым воротом. Складка на бархатных брюках казалась острой как лезвие ножа, а их обшлага в полдюйма также были украшены сатиновыми полосами.

— Он сделан на заказ у Валентино. Я носил его в фильме и потом купил за четверть цены по сравнению с выставленными в магазине.

— Он вам очень к лицу! И какая роскошная рубашка.

— Спасибо. Валентино уговорил меня купить вот эту, с круглым воротником, а не с черным галстуком. Она из чистого шелка. Но поглядите сюда, — он показал ей свои манжеты. — В них есть что-то вызывающее, не так ли?

Анна впервые заметила изумрудные запонки.

— Но это настоящие изумруды!

— Они из ожерелья императрицы Жозефины. Видите — вокруг них розовые алмазы?

— Боже мой!

— Вас отпустили с работы без каких-либо проблем? Все прошло гладко?

— Нет. Я сказала, что у меня семейные дела.

— Значит, вы им солгали?

Она засмеялась.

— Просто я не думала, что они одобрят наш поход в театр.

— Но, я полагаю, меня больше не подозревают в причастности к делу… как же ее звали?

— Мелисса Стивенс?

— Да-да, в причастности к убийству Мелиссы Стивенс. — Он испытующе посмотрел на Анну. — Или по-прежнему подозревают?

— Подозревают?

— Да.

Анна улыбнулась.

— Вряд ли, хотя вас все-таки допрашивали, а значит, нас не должны видеть вместе. Это по меньшей мере неудобно и не согласуется с правилами.

— В таком случае я удивлен, что вы решили составить мне компанию.

Анна отвернулась, сделав вид, будто ее смутили его слова.

— Почему же вы отправились со мной? — Он придвинулся к ней поближе.

— Я обожаю балет, мистер Дэниэлс. И не могла вам отказать. Я так мечтала об этом вечере.

— Не забывайте, меня зовут Алан, — поддразнил ее он и достал свой мобильник. — Извините. Я сейчас позвоню и отключу его. Если вы тоже взяли с собой мобильный телефон, его нужно будет выключить во время спектакля. Надеюсь, вы помните?

— Он не поместился в эту сумочку. — Она приподняла и продемонстрировала ему маленькую вечернюю сумочку своей матери, пока он слушал собеседника по мобильному телефону.

Теперь Анну радовало, что Лангтон запретил ей пользоваться скрытой камерой. Дэниэлс сумел бы ее быстро обнаружить.

Он раздраженно вздохнул и продолжил телефонный разговор:

— Знаешь, это мне не с руки. Я сказал, что мне неудобно целый день ходить в костюме, привычном для Парижа. И не важно, о чем идет речь, о личном самолете или о «Евро Стар». — Он прикрыл телефон ладонью и шепнул Анне: «Прошу меня простить». — Я не против, но это обычная примерка. Пусть они привезут парик в Лондон, я им сам предложил. Здесь мне его подгонят по размеру, и не нужно будет дважды летать в Париж. Хватит и одного раза.

Дэниэлс какое-то время слушал собеседника, а затем возобновил разговор:

— Да. Я заинтересован в работе. Хочу у него сниматься, и передай ему, что сценарий мне нравится. — Он недовольно откинулся на спинку сиденья. — Просто снова переговори с ними и перезвони мне. Сейчас неудобно. Я еду в Оперу, на «Лебединое озеро».

Он убрал мобильник в карман.

— Это был мой агент. Господи, из-за такой ерунды! Почему они не могут прислать парик, костюмы и грим? Я не в силах это понять.

Шофер обернулся к ним.

— Извините, сэр. Но у Оперы сотни машин, и я не смогу развернуться и отыскать удобное место. Как по-вашему, мне лучше пристроиться в хвосте или высадить вас здесь?

— Высадить меня? — повторил Дэниэлс. — Нет, не стоит! Мы подождем и пристроимся. Для мисс Трэвис и для меня это особый вечер. И, кроме того, у нас еще есть время.

Вереница машин медленно ползла к зданию Оперы. Толпы людей стояли на тротуаре, а от колонн у входа спускалась красная ковровая дорожка. Анна повернулась к нему.

— Я бы с удовольствием прогулялась.

— А я нет! — надменно возразил Дэниэлс.

Они молча сидели, пока «Мерседес», дюйм за дюймом, продвигался к Опере. Наконец они поравнялись с красной ковровой дорожкой. Дэниэлс разъяснил шоферу: