Вне правил

Макс довольно толково подводит итог слушаниям. Он благородно воздерживается от повторного показа проклятого видео. Обращает внимание на неоспоримый факт, что Тадео, возможно, и не планировал смертельного нападения на Шона Кинга, но, безусловно, хотел нанести ему серьезные телесные повреждения. Он не собирался убивать рефери, но убил. Он мог нанести один удар или даже два и остановиться. Тогда он был бы виновен в нападении, но не в совершении тяжкого преступления. Но нет! Двадцать два удара по голове человеку, который не мог защищаться. Двадцать два удара, нанесенные опытным бойцом, стремящимся закончить каждый бой так, чтобы соперника унесли с ринга на носилках. Что ж, своей цели он достиг. Шона Кинга унесли на носилках, и больше он уже не приходил в себя.

Макс старается подавить в себе присущее всем прокурорам желание быть в центре внимания как можно дольше. Жюри на его стороне, и он это чувствует. Думаю, что это чувствуют все, кроме моего клиента.

Я начинаю с того, что Тадео Запата не убийца. Он жил на улице, видел много насилия и даже потерял брата в одной из бессмысленных войн между бандами. Он все это видел и не хотел больше вести такую жизнь. Вот почему он никогда не нарушал закон и за пределами ринга никогда не прибегал к насилию. Я расхаживаю перед присяжными, заглядываю им в глаза, пытаясь найти в них понимание. У Суареса вид такой, будто ему хочется заползти в самую дальнюю щель и не вылезать оттуда.

Я взываю к их сочувствию и слегка затрагиваю вопрос о невменяемости. Я прошу жюри признать моего подзащитного невиновным, или, по крайней мере, виновным в непредумышленном убийстве. Когда я возвращаюсь к своему столу, вижу, что Тадео отодвинул свой стул как можно дальше от моего.

Судья Фэбиноу напутствует присяжных, и в половине четвертого они удаляются для вынесения вердикта.

Мучительное ожидание. Я спрашиваю у судебного пристава, может ли Тадео пообщаться с родными, пока присяжные совещаются. Тот, переговорив с коллегами, неохотно соглашается. Тадео перешагивает через перила и садится на первую скамью. Вокруг него собираются мать, сестра, несколько племянников и племянниц, все плачут. Миссис Запата впервые за многие месяцы может дотронуться до сына и постоянно его гладит.

Я выхожу из зала суда, нахожу Напарника, и мы направляемся в кофейню неподалеку.

32

В четверть шестого присяжные возвращаются в зал суда, и никто из них не улыбается. Старшина передает вердикт приставу, который вручает его судье. Она долго читает его и просит подсудимого встать. Я тоже поднимаюсь. Откашлявшись, судья читает вслух:

– Мы, присяжные, считаем подсудимого виновным в убийстве второй степени и причинении смерти Шону Кингу.

Тадео издает тихий стон и опускает голову. Кто-то из его родных в заднем ряду громко охает. Мы садимся, и судья опрашивает всех присяжных по очереди. Все подтверждают вердикт. Тадео виновен, и их мнение едино. Судья благодарит их за хорошую работу, сообщает, что чеки будут высланы им по почте, и распускает жюри. Когда они покидают свои места, она устанавливает сроки для подачи ходатайств после суда и назначает дату вынесения приговора – ровно через месяц. Я все это записываю и не смотрю на своего клиента. Он тоже на меня не смотрит и только вытирает глаза. Приставы окружают Тадео и защелкивают на нем наручники. Он выходит, не проронив ни слова.

Зрители расходятся, члены семьи Запата медленно направляются к выходу. Мигель обнимает за плечи мать, которая едва передвигает ноги. В коридоре на глазах у репортеров и прямо перед камерами Мигеля окружают трое полицейских в штатском и сообщают, что он арестован. Препятствование правосудию, подкуп присяжных заседателей. На Суаресе действительно был установлен микрофон.

33

Поскольку дело мной проиграно, я стараюсь избегать репортеров. Телефон постоянно звонит, и я его выключаю. Мы с Напарником отправляемся в темный бар зализывать раны. Я выпиваю почти пинту пива, когда Напарник наконец решается нарушить молчание:

– Послушай, Босс, ведь ты не исключал вариант со взяткой Суаресу?

– Было дело.

– Я знал. Было заметно.

– Но что-то меня смущало. К тому же Мансини играл по-честному и не ловчил. Когда ловчить начинают хорошие ребята, у меня не остается выбора. Но Мансини этого и не требовалось. Суд был честным, что очень необычно.

Я допиваю пиво и заказываю еще пинту. Напарник сделал всего пару глотков. Мисс Луэлла не одобряет пьянства и обязательно выговорит, если учует запах.

– А что станет с Мигелем?

– Похоже, будет сидеть вместе с братом.

– Будешь его защищать?

– Черта с два! Меня тошнит от этих братьев.

– Думаешь, он проболтается насчет подручных Линка?

– Сомневаюсь. Проблем у него и так хватает. А если добавить к ним пару убийств, то лучше от этого ему точно не станет.

Мы заказываем картофель фри и считаем это ужином.

После бара я высаживаю Напарника у его дома и оставляю фургон себе. Сегодня понедельник, и Наоми проверяет контрольные.

– Не забудь поставить Старчеру «отлично», – напоминаю я ей.

– Само собой, – отзывается она.