Вне правил

– Нормально, – бормочет он, явно опасаясь сказать лишнее. Я представить не могу, какими инструкциями она его накачала по дороге сюда. Ничего не ешь, ничего не пей. Не играй на площадке. Вымой руки. Не отвечай на вопросы, если «он» будет выспрашивать обо мне или Эйве или вообще о нашем доме. Не пытайся хорошо провести время.

Обычно при встречах со мной Старчеру требуется несколько минут, чтобы перестать нервничать и успокоиться.

– С днем рождения, – говорю я.

– Спасибо.

– Мама сказала, что в субботу у тебя будет большой праздник. Много друзей, пирожные и все такое. Тебе должно понравиться.

– Наверное.

Меня, конечно, туда не пригласили. Это его дом, место, где он проводит половину жизни с Джудит и Эйвой. Я там никогда не был.

– Есть хочешь?

Он осматривается по сторонам. Это же «Макдоналдс», настоящий рай для ребенка, где все специально продумано так, чтобы людям захотелось отведать блюда, которые куда аппетитнее выглядят на развешанных повсюду рекламных плакатах, чем на тарелках. Его взгляд останавливается на изображении нового микса с мороженым. Выглядит довольно привлекательно.

– Я, наверное, возьму попробовать. А ты?

– Мама говорит, что здесь мне ничего есть нельзя. Тут для меня все вредно.

Но сейчас мое время, а не Джудит. Я улыбаюсь и наклоняюсь к нему, будто мы заговорщики:

– Но мамы же здесь нет, верно? Я ей ничего не скажу, и ты ничего не скажешь. Это будет наша мужская тайна, договорились?

Он с довольным видом улыбается и кивает:

– Договорились.

Я вытаскиваю из-под стола коробку в яркой упаковке и ставлю на стол.

– Это тебе, приятель. С днем рождения. Давай, открывай.

Он хватает коробку, а я иду к стойке. Когда я возвращаюсь с запотевшими бокалами с плавающим на-верху мороженым, Старчер разглядывает разложенную на столе доску с нардами. В детстве дедушка научил меня играть сначала в шашки, потом в нарды, а затем и в шахматы. Мне очень нравились самые разные настольные игры, и я всегда получал их в подарок на день рождения и Рождество. К десяти годам у меня собралась настоящая коллекция. Она хранилась в моей комнате, и я ее тщательно оберегал. Во все настольные игры я выигрывал практически всегда, но моей любимой были нарды, и я постоянно приставал к деду, матери, друзьям, вообще ко всем с просьбой сыграть со мной. В двенадцать лет я занял третье место на городском детском турнире. В восемнадцать выступал во взрослых турнирах. В колледже я играл на деньги, пока другим студентам не надоело испытывать судьбу.

Я надеюсь, что сын унаследовал от меня эту черту. С годами становится все заметнее, что он почти наверняка будет похож на меня, у него будет моя походка, и он будет говорить как я. Он очень смышленый, хотя, справедливости ради, должен признать, что в этом немалая заслуга его матери. Джудит с Эйвой не позволяют ему играть в видеоигры. И после суда над Ренфроу я им очень за это благодарен.

– Что это? – спрашивает он, забирая бокал с напитком и не сводя глаз с доски.

– Это настольная игра. Она называется нарды и была придумана много веков назад. Я научу тебя в нее играть.

– Она, наверное, трудная, – говорит он, набирая в ложку мороженое.

– Вовсе нет. Я начал в нее играть, когда мне было восемь лет. Тебе понравится.

– Ладно, – соглашается он, готовый сразиться. Я расставляю фишки и объясняю правила.

9

Напарник оставляет фургон на забитой машинами стоянке и заходит в торговый центр. Там он направится в двухэтажный ресторан, расположенный в одном из крыльев комплекса, и найдет место у окна в маленьком баре на верхнем этаже. Оттуда он будет наблюдать за фургоном и заметит, если за ним следит кто-то еще.

В четыре часа Арч Свэнгер стучит в дверь фургона. Я открываю. Добро пожаловать в мой офис. Он садится в удобное кресло с откидной спинкой и осматривается. Улыбается при виде кожи, телевизора, стереосистемы, дивана и холодильника.

– Круто! – одобрительно замечает он. – Это ваш офис?

– Он самый.

– Я думал, у такой важной шишки наверняка шикарный офис в одном из этих высоких зданий.

– Так и было, пока в него не кинули бутылку с зажигательной смесью. Теперь я предпочитаю быть движущейся мишенью.

Он смотрит на меня, будто пытаясь понять, не шутка ли это. Дурацкие синие очки он сменил на скромные черные, отчего выглядит даже интеллигентно. На голове черная фетровая кепка, причем приличного качества. Его новый внешний облик производит благоприятное впечатление, что только подтверждает эффективность маскировки. С расстояния в десять футов узнать в нем прежнего человека практически невозможно.

– Вы это серьезно насчет поджога офиса? – спрашивает он.

– Это случилось пять лет назад. Только не спрашивайте, кто его устроил, ведь я не знаю. Думаю, какой-нибудь торговец наркотой или полицейский, работающий под прикрытием. Лично я считаю, что наркополицейский, потому что полиция не проявила никакого энтузиазма при расследовании поджога.

– Вот что мне в вас нравится, мистер Радд. Я могу вас называть Себастианом?

– Я предпочитаю «мистер Радд», пока вы меня не наняли. А если наймете, можете звать меня Себастианом.