Вне закона

Мы приготовили для Кукурузной Девы постель, Джуд называла ее «похоронные дроги». Соорудили из красивых шелковых шалей, постельного покрывала с вышивкой, шотландского кашемирового пледа в клеточку, подушек, набитых гусиным пухом. Джуд раздобыла все это в запертом гостевом крыле дома. Внесла, а сама так и сияла.

Потом мы попытались снять с Кукурузной Девы одежду.

Одно дело, когда сама раздеваешься. Даже не думаешь при этом. Но совсем другое, когда перед тобой маленькая девочка. Лежит на спине, руки и ноги раскинуты, неподвижные и такие тяжелые.

Когда наконец Кукурузная Дева оказалась голенькой, мы не сдержались и захихикали. Трудно было удержаться от смеха…

Да она совсем еще ребенок.

И тут вдруг мы ее застеснялись. Грудки у нее были совсем плоские, прилегали к телу, а сосочки крохотные, ну прямо как семечки. И между ног — ни следа волосков, ничего там у нее не росло.

И еще ей было холодно, вся так и дрожала во сне. Губы посинели, зубы отбивали дробь. Глаза закрыты, но в щелочку между век просматривалась белая полоска. Можно подумать, Кукурузная Дева наблюдает за нами даже во сне.

Джуд приготовила для нее ксанакс. И еще у нее был кодеин и оксикодон, измельченные в порошок. Так, на всякий случай, про запас.

Джуд сказала, что мы должны «искупать» Кукурузную Деву. Не обязательно сегодня, но придется.

И вот мы начали растирать ледяные пальчики Кукурузной Девы, ледяные ее ступни и щеки, тоже совсем ледяные. Теперь мы почему-то не стеснялись прикасаться к ней. Напротив, нам вдруг захотелось трогать ее, трогать и трогать.

Джуд потрогала узкую грудь Кукурузной Девы и вдруг заявила, что чувствует, как бьется у нее сердце. Самое настоящее сердце.

Джуд говорила шепотом. Таким тихим голосом, что было слышно, как бьется сердце.

Затем мы прикрыли Кукурузную Деву шелками, кружевами, кашемировой шерстью. Подсунули ей под голову подушку с гусиным пухом. И еще Джуд побрызгала на Кукурузную Деву духами, кончиками пальцев. Это благословение, объяснила она нам. Теперь Кукурузная Дева будет спать очень долго, а когда проснется, увидит только наши лица. Лица друзей.

Мы поместили Кукурузную Деву в кладовку, что находилась в подвале в гостевом крыле. То был самый глухой и отдаленный угол большого старого дома. А в подвал, по словам Джуд, вообще никто никогда не заходил. Тут можно было орать хоть во все горло, все равно никто ничего не услышит.

Джуд засмеялась, потом сложила ладони ковшиком и поднесла ко рту, делая вид, будто собирается закричать. Но вместо крика послышался тихий сдавленный звук.

Отопление в запертых комнатах особняка Трейернов было отключено. Холод в подвале стоял страшенный, прямо как сырой зимой на улице. Электричества тут тоже не было, а потому, если бы даже мы и принесли обогреватель, толку чуть. Вместо него у нас были свечи. Красивые ароматические свечи ручной работы, которые, если верить чеку из магазина подарков, престарелая миссис Трейерн хранила в ящике бюро с 1994 года.

Джуд уверяла, бабушка нас никогда не хватится.

Вообще она довольно странно относилась к своей бабуле. То отзывалась о ней просто супер, то обзывала старой крысой. Посылала к такой-то матери, жаловалась, что на нее, Джуд, старухе плевать, только и ждет от внучки подвоха.

Миссис Трейерн поднялась наверх, где мы сидели в комнате Джуд и смотрели видик. Подниматься по лестнице ей было трудно, а потому она редко заглядывала проверить, чем там занимается внучка. Вообще-то в доме имелся лифт (мы видели его), но Джуд уверяла, что давным-давно сломала его, баловалась в лифте еще маленькой девочкой. «Это мои подруги из школы, — сказала Джуд. — Дениз и Анита. Ты их знаешь».

Когда мы встречались с миссис Трейерн внизу, она всегда вежливо спрашивала, как мы поживаем, и ее похожий на улитку ротик растягивался в вымученной улыбке. При этом она не слушала, что мы отвечаем, и никогда не могла запомнить наших имен.

Джуд поставила кассету с фильмом «101 далматинец» на стареньком видике, который давным-давно не мешало бы поменять. (Если верить Джуд, она переросла уже целую тысячу видиков!) Это было кино для детей старшего возраста, все мы его уже видели, а вот Кукурузная Дева не видела никогда. Она сидела на полу перед телевизором, скрестив ноги, лопала мороженое из миски, что стояла у нее на коленях. Мы давно уже прикончили свое мороженое и ждали ее, и Джуд спросила, может, она хочет добавки. Кукурузная Дева поколебалась секунду, а потом ответила: «Да, спасибо».

И всем нам досталось еще по одной порции ванильного мороженого. Но оно немного отличалось от того, что получила Кукурузная Дева!

Глаза у нее сияли, вид был самый счастливый. Потому что мы были ее подругами. Надо же, шестиклассница, а в подругах у нее восьмиклассницы. И ее пригласили в гости к самой Джуд Трейерн.

Джуд уже давно обхаживала ее в школе. Приветливо улыбалась, здоровалась. У Джуд была особая манера смотреть на человека. Уставится взглядом кобры, и ты просто не в силах отвести глаз. Это и пугало, и одновременно почему-то возбуждало.