Вне закона

Кукурузная Дева пришла в гости к Джуд в четверг, накануне Вербного воскресенья, в апреле этого года.

НОВОСТЬ ДНЯ

Стоит набрать 911, и твоя жизнь уже тебе не принадлежит…

Стоит набрать 911, и становишься нищим просителем…

Стоит набрать 911, и ты раздета донага…

Она встречала их у обочины. Отчаявшаяся мать ждала прибытия полиции под дождем в микрорайоне Врайарклиф, Пятнадцатая улица, Саут-Скэтскил, в 8.20 вечера. Вот полицейские начали выходить из патрульной машины, и она поспешила к ним, встревоженная, умоляющая, изо всех сил стараясь говорить спокойно, но волнение выдавал дрожащий голос.

— Помогите мне, пожалуйста, помогите, прошу вас, моя дочь пропала! Я пришла домой с работы, а девочки нет. Марисе всего одиннадцать. Я понятия не имею, где она, ничего подобного прежде не случалось. Пожалуйста, помогите мне найти ее. Боюсь, кто-то похитил мою дочурку!

Стражи порядка внимательно смотрели на нее: женщина лет тридцати с небольшим, белокурая, голова не покрыта, и еще изо рта сильно пахнет пивом.

Они будут допрашивать ее. Будут повторять свои вопросы, а она — свои ответы. Леа выглядела спокойной. Очень старалась сохранять спокойствие. Потом заплакала. Потом вдруг рассердилась. Она знала, все ее откровения будут записываться, каждое слово может стать достоянием гласности. Леа будет стоять перед телекамерами, а репортеры начнут совать прямо в лицо свои микрофоны на длинных палках. И вести она себя будет неуклюже. Запинаясь, неуверенно станет произносить реплики в этой пьесе, жанр которой можно условно определить так: пропавший ребенок — отчаявшаяся мать.

А позже на экране телевизора она увидит, как умело перейдет режиссер с крупного плана ее скорбного встревоженного лица с покрасневшими глазами к милому и невинно улыбающемуся личику Марисы. Тоже крупный план, ее хорошенькая дочка с сияющими белокурыми волосами, одиннадцати лет от роду, ученица шестого класса. И камера будет по очереди останавливаться на каждом из трех снимков Марисы, которые предоставила ее мать. А затем, когда вконец отчаявшаяся мать заговорит снова, зрители увидят песочно-желтый фасад здания частной — эксклюзивной — школы Скэтскил-Дей и не успеют спохватиться, как им уже будут показывать оживленное движение в вечерний час пик на Пятнадцатой улице, что в Саут-Скэтскил. И под эту картинку нейтральный женский голос будет объяснять, что обычно одиннадцатилетняя Мариса Бэнтри приходила домой из школы в пустую квартиру и начинала готовить ужин для себя и мамы (последняя работает в клинике Найака и раньше восьми вечера домой не возвращается). А затем зрителям покажут район, где проживают мама с дочкой, прямоугольные и безобразные, точно армейские бараки, жилые дома под дождем, и у подъезда одного из таких домов будут стоять несколько здешних обитателей и с любопытством взирать на офицеров полиции и камеры репортеров. И снова покажут мать пропавшей девочки, Леа Бэнтри, женщину тридцати четырех лет и, по всей видимости, никудышную мать. И будет ясно, что ей дурно от чувства вины — и она продолжит блеять умоляющим голосом:

— Если кто-то видел мою дочь, если кто-то знает, что могло случиться с моей девочкой, Марисой, пожалуйста…

В следующем выпуске новостей покажут трейлер, перевернувшийся на платной автостраде Нью-Джерси. В аварии пострадали еще одиннадцать автомобилей, двое водителей погибли, восемь человек получили ранения, и их отправили на «скорой» в госпиталь Ньюарка.

«Господи, как стыдно! Но я хочу лишь одного — чтобы Мариса вернулась…»

Главная новость дня должна возбуждать и тревожить воображение. И в тот апрельский четверг, около десяти вечера, четыре местных телеканала показали репортажи об исчезновении Марисы и продолжат передавать через определенные интервалы времени, пока имеет место развитие данных событий и не угас зрительский интерес. Но то нельзя было назвать «новыми» новостями, поскольку большинство зрителей уже успели посмотреть самый первый выпуск. И все «новое» теперь будет зависеть и исходить от отдельных участников и определенных деталей, которые должны обнаружиться со временем, — своеобразная приманка для зрителей, известный закон «саспенс», применяемый в производстве фильмов.

Вообще материал был довольно выгодный. Обезумевшая от горя мать, призывающая найти свое дитя, а случаи похищения (исчезновения) детей относительно редки в северных пригородах Нью-Йорка, как и в целом преступления, связанные с насилием. А это, в свою очередь, означало, что к делу привлечены нешуточные силы и центральное полицейское управление работало в тесном контакте с местными полицейскими отделениями в Территауне, Слипи-Холлоу и Ирвингтоне. Этим и объяснялись столь пристальный интерес к развитию событий со стороны средств массовой информации, озабоченность населения случившимся и столь активное участие в поисках этого самого населения. В порыве сочувствия — так характеризовали это все те же средства массовой информации. Широчайшее вовлечение и соучастие. Нет, наперебой утешали они Леа, такого в районах с традиционно высоким уровнем преступности не увидишь.