Вне закона

Резкий ветер гнал волнами поземку, свистел в голых ветках кустов. Три молодых и не слишком больших оленя медленно брели по полю вдоль опушки рощи, время от времени останавливаясь, чтобы перекусить пожелтевшей высокой травой, торчащей из-под неглубокого снега и качающейся на ветру. Один покрупнее чуть впереди, два чуть мельче – сзади. Именно молодые так вот кучками часто ходят, старые олени уже сами по себе. И самки тоже в группы сбиваются зачастую, но самок стараются не стрелять, разве что когда совсем припрет. Впрочем, зимой это не так важно, телята уже подросли.

Здесь, в краях, где степи встречаются с лесом и где легко наткнуться на волков, олени пытаются держаться опушек. В поле под снегом много сухой травы, но случись опасность – убегают в лес. Тот же волк не может так прыгать через препятствия, как олень, отстает сразу, так что волки стараются отрезать добычу от деревьев.

А я как раз на опушке заваленного буреломом леска и пристроился. Я ведь не волк, у меня винтовка есть. Место здесь удачное – широкое поле сжимается с двух сторон лесочком и глубоким оврагом, и блуждающие группы оленей заходят в эту «воронку» часто, просто других путей нет. Было бы у волков мозгов побольше, они бы тут только и охотились. А так здесь самый дальний выстрел будет метров в сто пятьдесят, как раз в этом самом месте. По такой цели, как олень, для меня и не дистанция вовсе.

Вообще в степи здесь зверья всякого хватает, от сурков до буйволов, напоминающих смесь бизона и мускусного быка – почти таких же лохматых. Их стада тут тоже часто шляются, даже мимо одно успело пройти, но буйвол для меня не добыча – не разделать и не увезти все одному, взрослый под тонну, а то и больше весит, ну и мяса с него можно чуть не половину от этого веса взять. Только мясо так себе, жесткое и не слишком вкусное. И можно взять толстую шкуру, которая идет на седла, ремни, кобуры и сапоги. И даже тулуп, что на мне сейчас, из такой шкуры и сделан, как раз из зимней, к лету шерсть редеет и линяет. Поэтому и охотятся на буйволов те, для кого это работа. А я так, для себя, просто свежатинки захотелось, да и охоту люблю.

Большой палец в толстой кожаной перчатке с тихим щелчком оттянул курок «Марлина 336» – шестизарядной рычажной винтовки под патрон 30–30. Самый олений калибр из здесь доступного, по баллистике что-то вроде СКС получается. Механизм тихо щелкнул, перескочив с полувзвода на боевой взвод. Прижав цевье к стволу дерева, за которым схоронился, я подвел прицел-рогульку к лопатке одного из молодых оленей, идущих сзади. Попаду правильно – оба легких пробью, сразу ляжет.

– Ничего, тебя в самый раз. Тебе не рожать, и даже коров ты пока не трахаешь, не заслужил еще, – прошептал я скорее про себя, чем вслух. – И самый старший в окрестностях дольше старшим оставаться будет.

Указательный палец чуть погладил вогнутую поверхность спускового крючка, лег на него, замер на секунду, вместе с дыханием, а затем слегка потянул назад. Курок сорвался, грохнул трескучий сухой выстрел, ветер мгновенно отнес в сторону облачко дыма. Лязгнувший рычаг сдернул затвор, который выбросил стреляную гильзу, а дружно сорвавшиеся с места олени, точнее двое из них, огромными, почти нереальными прыжками поскакали сперва в поле, а затем резко свернули к лесу. А тот, в которого я целился, лежал на боку, слабо подергивая всеми четырьмя ногами. А потом и дергаться перестал, затих.

– Говорил же, что хорошее здесь место, – ухмыльнулся я, поднимаясь на ноги и быстро заталкивая патрон в магазин.

Сменив кожаные перчатки на грубые брезентовые, я закинул винтовку за плечо, поднял утонувшую в снегу еще теплую гильзу, дернул с места санки на широких полозьях и потопал к темной туше, горой возвышающейся из снега. Плетенные из толстых ивовых прутьев и сыромятных ремней снегоступы не давали проваливаться. Пусть и без них можно, много снега здесь не наметает, его ветер уносит, но все равно устанешь больше. А на лыжах здесь не покатаешься, сухая трава не позволит.

Ну вот и добыча. Большой черный олений глаз равнодушно смотрит в серое низкое небо, язык вывален, снег возле морды немного кровью окрашен – легкие как раз и пробило, как и целился. В боку дыра, светло-бурая шерсть вокруг нее тоже намокла от крови. Достав из-за пазухи флягу с водой, которую туда прятал, чтобы не замерзла, отпил немного, с удовольствием покатав воду во рту. Ну вот, с удачной охотой, получается. Можно начинать свежевать.