Внеклассное чтение

– В тот день (Иван назвал дату) вы не заметили каких-нибудь необычных посетителей?

– Как же! – воскликнул официант, – была одна пара – зашли с целью нам навредить. У них были приготовлены тараканы, а у нас тут дегустационная комиссия! Хорошо, что нас предупредила девушка-спортсменка. Заказ был из французской кухни – очень сильный.

– Спортсменка? С чего вы решили?

– У нее с собой был спортивный лук. Они с ее тренером сидели вон там, – официант показал.

– Тренером? Почему не мужем или другом?

– Он был вроде, как начальник, но ни разу ее не коснулся – нет, точно не муж.

Иван поблагодарил официанта и пошел разбираться с будущей адвокатурой, девушку же с луком положил на одну из полочек своей памяти.

Юрий Анатольевич Хорьков был очень толковым, вдумчивым финансистом. Был он тих и светел нравом, и соперников своих душил быстро и «по-тихому», без визга. Очень почтенный человек. Банком своим чистеньким (он был владельцем и директором крупненького банка. Слушайте! Мне так нравятся банковские интерьеры – просто часами бы сидел там и мечтал!) он управлял тоже толково и вдумчиво. Девочки его (даже те, кто от природы были косолапы и вне банка ходили «уточкой»), все изящно и быстро (балерины мои маленькие!) скользили по мрамору (все в зеленых галстучках) и улыбались, улыбались до онемения лицевых мышц. («Ты, Катя, почему сейчас не улыбаешься? Ушко болит? Или работа не нравится?») Будучи человеком рассудительным и даже склонным к вечерним историческим копаниям, Юрий Анатольевич давно понял (копаясь как раз в банковской истории), что кассовое обслуживание пугливых клиентов приносит крохи, что крохи же приносят и вечно запаздывающие платежи по редким кредитам слезливых отцов молодых семейств— нет, не для того создавались банки в древней Ломбардии! Переброска денег на расстояние – вот смысл банка, причем переброска денег не малых. Причем так, чтобы никакая дрянь-инспектор и заподозрить ничего не смогла бы.

Поэтому он испытывал сытое удовлетворение от той «работенки», которую провернул сегодня с фирмой «Бабалай». Работа была простенькая – купить валюту, оплатить счета за рубежом, а для того, перевести деньги в «Магриб». «Магрибом» Юрий Анатольевич называл страны, где с деньгами творятся чудеса. Исчезают – и всё.

Деньги у «Бабалая» были все – поступления от продажи земельных участков под жилищное строительство. Но, несмотря на невинность документации, Юрий Анатольевич всё же проехался лично, и убедился, что проданные поля зеленеют девственной травкой и, кроме пары коров, никто на полях не гуляет, хотя бы и с теодолитом.

«Так», – сказал он сам себе.

В разговоре с Аликом Ахатовичем – директором «Бабалая», Юрий Анатольевич задал равнодушно вопросик о подлинниках документов, подтверждающих собственность.

Алик Ахатович стал плохо понимать по-русски.

«Так, так», – сказал другой раз Юрий Анатольевич.

Он видел краем глаза пульсирующую жилку на шее Алика Ахатовича и знал, что жилка только того и ждет, когда он, Юрий Анатольевич вопьется в нее.

Он встал, подошел к окну и, глядя, как дворник Николай Александрович сурово, по-Толстовски чешет граблями лысый газон под банковским фасадом, решил: «Пора!»

– Двадцать процентов составят мои комиссионные…

Глаза у Алика Ахатовича округлились.

– Мне ведь все равно, что вы оплачиваете: электрокары, как написано, или… оружие. Мне все равно – за двадцать процентов.

Глаза у директора «Бабалая» сузились, и через минуту Алик и Юра «ударили по рукам».

Особенно радовало Юрия Анатольевича, что Алик Ахатович собирался в скором времени прикупить еще партию электрокаров, и тоже на приличную сумму. «Если так пойдет, глядишь, и на покой уйду», – думал Юрий Анатольевич, садясь в машину. Будущее рисовалось в розовом тумане, из которого потихоньку-помаленьку выкорячивался домик в Барселоне. (Юрий Анатольевич уважал Гауди, а еще больше – свежую рыбу с Барселонского рынка. Каталонцев, впрочем, не любил – «сомнительный народец».)

– Давай-ка, Володя, к озеру – воздухом подышим, голову в порядок приведем, – сказал он шоферу, крепкому молчуну из бескрайней российской глухомани, где живут в основном волки и ястребы, а что люди делают – неизвестно. Тот кивнул, и они поехали.

Оставив машину с Володей на одуванчиковой полянке, до которой был удобный, накатанный спуск, Юрий Анатольевич решил пройтись вдоль берега по пляжу вдоль ивовых зарослей – полюбоваться. День был прекрасный, тихий, но людей – отдыхающих – не было ни кого. Была только синяя, тающая в мечтательном горизонте, гладь озера, изредка тревоживаемая всплеском играющей рыбы, голубая бездна чистого неба с парящим коршуном в центре, и белая, сполоснутая полоска песка вдоль берега. «Странно, такой день и нет людей», – подумал Юрий Анатольевич, и тут увидел фигурку, медленно и красиво идущую по краю воды, там, где волны с торопливым шепотом бились о валуны и выбегали на зализанный песок. Юрий Анатольевич прищурился. «Быть не может!»

Фигура была женская, без сомнения, но она была голой! «Нудистка что ли? Может уйти? Да уж поздно».