Внемлющие небесам

Уайт взял рамочку и, повернув лицевой стороной, стал внимательно рассматривать изображение. Еще один рисунок, но на этот раз с изображением долговязого птицеподобного существа с рудиментарными крыльями. Прозрачный шлем покрывал голову. В противоположных углах рисунка располагались стилизованные изображения светил, а под солнцем, в правом углу, находилась напоминающая Юпитер планета с четырьмя спутниками — парой малых, как Луна, и парой больших, похожих на Венеру и Землю. Под ними колонкой вдоль правого края картинки выстроились цифры: от единицы до девяти. Вдоль левого края размещалась колонка слов: «Солнце — капелланин — крыло — капелланин — торс — бедра — стопы — капелланин». Под ногами существа виднелось большое Круглое яйцо, а под ним еще два слова — «солнце» и «более горячее солнце». Через забрало шлема смотрело лицо существа несомненно похожего на птицу, впрочем, существа разумного, и эта одухотворенность придавала ему отдаленное сходство с человеком. В выражении лица читались любознательность, доброта и понимание…

— Полагаю, оба изображения в одинаковой степени приемлемы, — сказал Уайт.

— Между прочим, — заметил Макдональд, — имеется еще одна причина, почему я так и не решился указать Иеремии на его ошибку. У него столько же прав интерпретировать послание, сколько и у меня.

— А еще одним мотивом послужила его благосклонность к посланию, и Программа воспользовалась этим.

Макдональд пожал плечами.

— Конечно. Я все время пытался втолковать: послание не содержит никакой угрозы — ни ему, ни его религиозным верованиям. И так оно есть на самом деле.

Уайта несколько удивило циничное замечание Макдональда. Впрочем, не так уж и сильно — чья-либо соглашательская позиция давно уже не являлась для него неожиданностью. Наверное, он рисовал себе иной образ Макдональда.

— Иными словами, вы милостиво позволили ему заблуждаться.

— Нет, — спокойно возразил Макдональд. — Просто, еще не зная содержания послания, по сути, мы автоматически интерпретируем его на уровне опять-таки детских картинок. Иеремия, переведя его символы в образы, тем самым интерпретировал послание уже на гораздо более серьезном уровне. Грубо говоря, оба рисунка — наш и сделанный Иеремией — одно и то же. Единственная объективная реальность, присутствующая здесь, — это компьютерная сетка.

— Такая малость, — негромко произнес Уайт, — а сколько за ней стоит.

— Это продлится недолго, — заверил его Макдональд. — Если вы не воспрепятствуете и мы обнародуем основную часть послания, — ученым всего мира предоставится прекрасная возможность исследования данного документа; появятся новые трактовки, интерпретации, и тогда, думается, нам не только удастся составить ответ, но и отправить его капелланам…

Уайт еще раз глянул на рисунок, но от прямого возражения все же решил воздержаться.

— У вас найдется карандаш или авторучка? — спросил он.

Макдональд протянул ему фломастер. С минуту Уайт усердно трудился над птичьей головой; закончив, вручил рисунок Макдональду. Теперь птица уже не походила на человека. Удлинившийся и искривленный на конце клюв сейчас казался более приспособленным для захвата добычи и ее растерзания. А птичьи глаза уже не казались невинными и смотрели злобно. Одним словом — хищник, подстерегающий очередную жертву.

— А если на самом деле они выглядят вот так? — осведомился Уайт.

* * *

«Все дело в том, — так следовало ему начать, — каков мир на самом деле. Таков ли, каким его видишь ты, или каким знаю его я? И, если остается хотя бы тень сомнения, не лучше ли заглянуть в прошлое, хорошенько изучить историю собственной расы и остаться черным, пока нет уверенности, что настоящее отменило старые обычаи и образ мышления».

Однако сказал он другие слова. «Ради Бога, Джон, я этот мир знаю, а ты — нет. Поверь Мне на слово, если уж сам ничего не видишь».

А Джон на это ответил: «Прошлое утратило значение».

Однако его слова только упрочивали это минувшее.

* * *

Уайт почувствовал: время истекло. Разговор необходимо побыстрее заканчивать и приступать, наконец, к решению: как управиться со всеми этими трудностями, которые возникли с появлением послания. Однако ему искренне не хотелось прерывать этого человека, ибо он ощущал его правоту. «Пусть выскажется до конца», — решил он.

— Какая разница, — проговорил Макдональд, — при расстоянии-то в сорок пять световых лет? Они жаждут понимания. Ищут собратьев по разуму во Вселенной.

— А зачем? — спросил Уайт.

— Наверное, не хотят оставаться в одиночестве. Затем же, зачем слушаем и мы. Дабы не остаться одинокими. Страшная это штука, одиночество.

«Да что он там может знать?» — подумал Уайт и сказал: — О да.

— Кроме того, они и так осведомлены о нашем существовании, — сообщил Макдональд.

— То есть как? — обеспокоенно спросил застигнутый врасплох Уайт.

— Голоса, — ответил Макдональд.

«Голоса. Ну конечно же. Чужаки приняли радиопередачи и сразу же догадались о существовании людей».