Внук Донского

Тюха, когда узнал, что его могли подозревать, расстроился чуть ли не до слёз. Ему тогда удалось подслушать разговор самого младшего Жеховского с Единцом, и он спешил нас предупредить, но не успел. И сейчас он поспешил ко мне предупредить, что готовится покушение. Лиц говоривших он не сумел рассмотреть, те находились в шатре. Поблагодарил от души смелого парнишку, и тот растворился среди кустов в тумане от речки.

Когда вернулся в свой лагерь, настигла ещё одна новость. Глеб протянул мне письмо от своего отца. Данила через сына предупреждал меня о возвращении в столицу боярина Морозова и о неожиданном сближении с ним дьяка Варфоломея. Государь теперь знает, кто посмел надругаться над его любовницей и удручён весьма скорым моим отъездом к войску. Старец Паисий настаивает на подмене княжича. Дескать, я не тот Дмитрий, какого он знал и любил. Сыну своему умнолицый боярин советовал немедленно оставить меня и возвратиться домой в Галич.

Ну, что же, разумное предложение. Я обнял Глеба и пожелал ему благополучной дороги. Невольно оказался свидетелем жаркого спора бояричей. Дорошка не соглашался меня покинуть. Было с одной стороны приятно чувствовать такое дружеское проявление, с другой — не хотелось портить будущее парня. Однако, и меня он слушать также не стал.

Ночью долго размышлял над своими дальнейшими перспективами. Батя всё-таки прислушался к моим недоброжелателям и слил меня, как и старших сыновей. Чего-то подобное от него ожидалось. А каким же гадом оказался Варфоломей! Даже не хотелось верить тому, что случилось. Пора настала переходить от режима высокостатусного лодыря к варианту жизни простолюдином и добывать кусок хлеба каким-нибудь ремеслом. Да хоть скоморошьим. Вон, какая у меня банда под рукой образовалась, кроме Мирона с Треней. Целый симфонический оркестр. А лучше взять, да и примкнуть к разбойникам Фоки, если он ещё не умотался к своей семье. Обещания в отношении меня он ведь старался выполнять, случайно приняв Макашку за своего сообщника по побегу.

Прежде чем устроить себе эскейп, стоило бы подчистить за собой хвосты. Никаких обязательств не давал чухломичам, но оставлять их на произвол ненормального Семёна Осины с его ордой категорически не желалось. Никаких мыслей на этот счёт пока не было, кроме как попытаться ещё раз обратиться к благоразумию строптивого военачальника.

Глеб со своими людьми двинулись с первыми лучами солнца по дороге в сторону Глазуново. Попрощался с ним сердечно. Увидимся ли ещё когда-нибудь, и в каком качестве? Был он хмур и рассеян. С ним уехали его слуги, подьячие и поп.

Солнце поднялось довольно высоко. В лагере галичан праздновали Крестовоздвижение. Доносились возгласы попов. Раз великий праздник, дал всем своим бойцам отгул, и они сразу же потянулись на молебен. Пришлось и мне тоже туда тащиться. Службу проводили монахи из Аврамиева монастыря, что за озером. Судя по осуждающим возгласам в сторону города, церковники не последнюю руку приложили к организации похода против еретиков. После длительного и утомительного богослужения состоялся обед в режиме шведского стола, почему-то с постными блюдами, то есть абсолютно без хмельного. Я воспользовался случаем и подошёл к Осине с намерением убедить начать переговоры с жителями Чухломы. Тот в резких выражениях посоветовал мне не приставать к нему больше, а лучше пойти и почитать свои любимые библы, или поиграть в игрушки. Стоявший рядом его младший брат Ивок со своими приятелями обидно засмеялся.

До вечера я бродил по окрестностям, сопровождаемый тремя витязями. Соболица считай почти супружница Мирона, а, следовательно, витязица. Хмм, рыцарица.

Осмотрел крепость со всех сторон, и словил в голову интересную мысль. Надо будет только дождаться ночной темноты. Вернулся в свой лагерь и собрал военный совет в составе: Акима, Трефилия, Дорошки, Мирона и Трени. Придуманный мной план был таков. Под покровом ночи я в одежде простолюдина, а также воспользовавшись навыками паркуриста и веревкой с крюком, проникаю в крепость и пытаюсь открыть северные ворота. Моя дружина должна скрытно подобраться к ним извне и ворваться в город. Нейтрализовать предводителей и самых буйных не составит труда, остальные не станут сопротивляться. Своим отрядом я постараюсь не дать воинам Осины устроить резню в городе. Слабым местом плана была зависимость от моих успешных действий на стене и некоторая степень риска, поэтому возражали почти все. Навязывали мне самых ловких воинов. Спорил с ними до хрипоты, пока не согласился на двух своих холопов — Марчка и Полутку. Во-первых, они оба — довольно рослые, длинные. А во-вторых, без раздумий станут делать то, что я им скажу.