Внук Донского

На защиту своего приятеля тут же поднялся боярин Чешок. Он заявил, что пограничный конфликт в скором времени будет урегулирован дипломатическими средствами. Но, раз запахло кровью и прочими экскрементами, то князя-викинга подобными аргументами было не унять. Его предложения не сквозили оригинальностью. Кроме наказания Чухломы требовалось по его плану пройти огнём и мечом и по этим двум спорным волостям. Положительно этому вельможе неймётся затеять войнушку с Москвой при неясных перспективах. Был такой древнеримский сенатор Катон Старший, который на каждом заседании повторял:

— Карфаген должен быть разрушен.

Вот и князь Жеховской бухтел как попугай-паралитик при каждом удобном случае:

— С Москвой надо воевать!

Ещё принялся стращать высокое собрание коварными замыслами временного московского правителя Ивана Всеволожа, среди которых значился в самое ближайшее время запрет на провоз купцами хлеба в Галич через земли Московского княжества. Откуда тысяцкий брал такие сведения? Вообще-то это компетенция боярина Варфоломея.

— За всеми лихами Москва стоит. Почнём не мешкая, княжата и Новуград нам пособят. Овы примешатеся, яко токмо мы Москву заятим. Справимся до просинца, прещатеся Либей с нами бранитися, — распалился князь Борис.

Какой-то резон в словах воинственного тысяцкого всё же имелся. Если блицкригом соорудить хотя бы простенькую, пусть даже кратковременную победу над Москвой, удастся вовлечь на свою сторону некоторых колеблющихся княжат. В коалиции будет легче отбиваться от Алибея. И Данила прав, предположивший, что воинственность эмира Булгарского куплена на московские деньги. С любой точки зрения, план авантюрный с многими "если". Старый князь Витовт ведь может не упустить случая поиграть мускулами.

— Млад князь Московски с соправцами днесь в Литве находится. Дед его князь Витовт пособит ему противу нас, али нет? — подтвердил мои мысли боярин Данила, — Несть токмо с Москвою ратовати понуждены будем, но со вся Литвою.

— Даст Бог и с Литвою справимся. Не впервой нам бивати литвинов, — проговорил тысяцкий хвастливо.

— Сколько русичей поляжет…, — возмутился уже я.

— Воям суждено погибати во славу государеву. Бабы овых родят, — проговорил князь Борис, не ожидавший, что ему придётся обороняться и от моих наскоков.

— Если с Литвой начнём воевать, то до весны не управимся. Значит, Алибею придётся платить отступное. А он требует отдать ему все вятские земли и головы их правителей, среди которых ваш сын Дмитрий.

— Вятичи сами за ся постоят. Биваша они басурман не раз и в грядущем одолеют супостата. Либею главу сею живити нать, — раздражённо возвысил свой голос князь Борис.

— Алибей с султаном Махмуд-ходжа совместно желает напасть. У Вятки не хватит сил им противостоять, — выдал новый аргумент, — Не до Москвы нам тогда будет.

Тысяцкий промедлил с ответом. Государь, наблюдавший за нашей перепалкой с живейшим интересом, пришёл ему на помощь:

— Пошто бояре думны думы сеи не рекоша?

Заговорили все сразу оживлённо, перебивая друг друга. Большая часть бояр прекрасно понимали, что войну на два фронта Галичу не осилить и высказывались за мирное разрешение конфликтов. Предлагали попытаться уговорить булгарского правителя смягчить свои требования. Один из думских даже посоветовал продать большую часть соляных варниц, чтобы только откупиться от магометанина. Шапкозакидательские настроения сторонников Жеховского настораживали. Они уверяли, что если не вырвать корень проблем — плетущие коварные замыслы окружение малолетнего Московского князя — не решатся иные сложности, в том числе булгарские.

Напоминали про недород. Если не решить проблему с завозом хлеба, то зимой с высокой степенью неизбежности в Галицком княжестве случится голод. Морозовские сторонники отбивались вяло, обиженные на Варфоломея из-за боярина Протаса. Небольшая группка бояр, разделяющих мнение боярина Чешка, пыталась противостоять авантюрным замыслам сторонников войны, предлагая дождаться приезда из Литвы митрополита Фотия. Судя по жестам и репликам, отец больше склонялся к позиции партии войны. События в Вятке усилиями викинга заболтались, отступили на дальний план.

Спор между боярами перерос в словесную рубку, яростную ругань. Кое-где начали хвататься друг у друга за бороды. По неписанным правилам этого времени такие действия считались тягчайшим оскорблением. Потом в княжьих кулуарах слуги будут оттирать полы от крови из разбитых носов. Князю даже прошлось прикрикнуть на разбушевавшихся бояр. Не думаю, что государь чего-то полезное вынес с этого балагана, но лично я неплохо развлёкся. Жаль, что у меня пока ещё не отросла борода, и никто за неё не схватился. Забавно, бывшая ранее самой популярной на обсуждениях в думе тема "Чё там у литвинов", теперь же ни разу не возникла.