Внуки Богов

Перед моим первым поединком на ипподроме, наставник гонял меня до изнеможения, заставляя бегать по бревну, уклоняясь от раскачивающихся мешков с песком, затем – отбиваться сразу от двух противников, и под конец сам соизволил пару раз впечатать в песок палестры тугодумного ученика.

– Запомни, – хмуро сказал он мне перед тем, как отпустить на покой, – схватка и жизнь – одна суть! Неважно с кем ты сражаешься: с врагами, зверьми, или с собственным страхом, слабостью и глупостью. Надобно учится не драться, а жить!.. Кто не умеет жить – тот погибает! Человек без веданья жизни – беззащитен, словно дитя, даже ежели он могуч, аки медведь, або тур. А вот с веданьем, даже дитя может обороть медведя! Но, и веданье, и сила – ничего не стоят, лишенные духа. Боец без духа, что плоть без костей!

• • •

Ни одно событие в жизни ромеев не обходится без ипподрома. Гигантская чаша вмещала в себя до 5 мириадов104

зрителей. И над всеми возвышалась кафизма, с которой созерцали состязания василевс105 и знатные люди империи. Знаменитая школа кулачных боев империи, именовалась – палестра. Раньше сие была гимнастическая школа, но ее популярность скоро увяла, ибо зрителям, как и во времена Великого Рима больше нравились кровавые зрелища. Помню свою первую схватку на арене ипподрома.

Против меня выставили бойца, под прозвищем «Иберийский бык» – победителя прошлых состязаний. Против сильнейшего, всегда сперва выставляют новичков или наиболее слабых бойцов, и лишь в конце – тех, кто мог претендовать, на звание нового победителя.

Передо мной поигрывая мышцами стоял гигант с кожей, блестевшей от втертого в нее оливкового масла. Широкий, приплюснутый нос. Полные губы в свирепой усмешке. Большие на выкате глаза, смотрят презрительно и вызывающе. Черные волосы собраны в пучок на затылке и перевязаны алой лентой.

Четверо посредников ощупали воловьи шкуры на правых кулаках бойцов. Раздался громкий голос глашатого, усиленный бронзовой трубой:

– Да озарит вас римляне свет василевса!

С кафизмы подали знак:

– Пусть начинают!

Трибуны взорвались криками:

– Иберский бык, накажи скифа! Убей варвара! Ника, Ника106!

Зарычав как зверь ибериец ринулся вперед. Упругими прыжками он приближался ко мне. Я стоял и ждал.

Не добежав двух шагов, он прыгнул влево, затем вправо и ринул десницей сбоку в висок, и тут же шуйцей – снизу-вверх. Рассчитано на то, что противник, пригнувшись, уходя от первого удара, сам нарвется на второй. Но на сей раз у него ничего не вышло. Кулаки просвистели по воздуху, а ибериец едва не потерял равновесие. Скиф же куда-то делся…

Ибериец удивленно повернулся в пол-оборота и увидел противника, который спокойно стоял чуть правее его в обычной стойке кулачного бойца. Левая рука ладонью вперед, правая согнута на уровне уха.

Ибериец ударил снова, затем еще и еще, и опять промахнулся. Се начало его раздражать.

– Ах ты обезьяна, – прорычал он, – ну получи!..

Кулак его пролетел, над самой головой. Мгновением раньше я качнулся в сторону и впервые ударил сам, тыльной стороной ладони в грудь. Ибериец отступил и вдруг мягко прыгнув вперед, махнул левой рукой. Я нырнул под нее и еле успел закрыться плечом. Удар был страшный. Левая рука тут же занемела, меня отбросило в сторону. Ибериец снова ударил в длинном прыжке сверху вниз и мне пришлось кувырком назад уходить из-под его кулака. Вскочив на ноги, я ждал.

– Трус, трус! – орал ипподром. – Бей, бей! Гнусный скиф…

Ибериец не спеша шел на меня. Победная усмешка была на его устах. Он ткнул перстом в мою сторону и провел ладонью по горлу.

– Ну, ну… – кивнул я, – пытайся!.. – и сам прыгнул ему навстречу, словно подставляясь под удар. Ибериец хлестко ринул справа, целясь в челюсть, но я, согнув колени выставил шуйцу локтем вверх, закрывая голову. Остановив летящий кулак, я захлестнул руку противника своей, проведя ухватку «Змея оплетает руку», и с натяжкой на себя впечатал локоть десницы ему в грудь, туда где находится сердце. «Сердечная встреча» называл сей страшный удар Яровит. Раздался хруст ребер. «Иберский бык» словно натолкнулся на стену. Тогда я развернул руки ладонями вперед и волнообразным движением нанес одновременно два удара: один в ямку меж грудей, а второй меж нижних ребер.

– «Двойным тараном» во время обучения я проламывал доску толщиной в три пальца. Представляете каково человеку, попавшему под него?

Моего противника отбросило назад. Из края рта вытекла струйка крови. Расширенными от боли глазами он зрел на меня. Затем внутри у него словно лопнула тетива, ноги подогнулись, и он рухнул ликом вниз на опилки арены.

Над ипподромом повисла тишина. Было слышно, как жужжат в воздухе мухи.

Затем трибуны взорвались криками:

– Слава скифу! Смерть язычнику! Лавры ему! На кол его! Сжечь в чреве Тавра107!

От обиды ипподром ревел и ругался. Ярость исказила лица зрителей. И лишь несколько идиотов поставивших на варвара и выигравшие до ста тысяч серебряных номисм, сидят и дико хохочут над всеми «умниками».