Внутренний рассказчик. Как наука о мозге помогает сочинять захватывающие истории

Похожее наблюдение делает рассказчик в начале классического фильма Хермана Манкевича и Орсона Уэллса «Гражданин Кейн». Фильм открывается моментом изменения и информационным пробелом: недавно скончался магнат Чарльз Фостер Кейн, в момент смерти выронив из своей руки стеклянный шар с заснеженным домиком и произнеся при этом единственное загадочное слово – rosebud (розовый бутон). Мы наблюдаем кинохронику, в которой зафиксированы события его семидесятилетней жизни, из которой узнаём, что он был знаменитой, но неоднозначной фигурой, был необычайно богат и одно время владел газетой The New York Daily Inquirer и возглавлял ее в качестве главного редактора. Его мать управляла пансионатом и сумела сколотить состояние, получив от задолжавшего за проживание постояльца документы на золотой рудник в Колорадо, который считался не представляющим никакой ценности. Кейн дважды был женат, дважды разведен, потерял сына и предпринял неудачную попытку сделать политическую карьеру, прежде чем умер в одиночестве в своем громадном, недостроенном и приходящем в упадок дворце, который, по словам рассказчика, «со времен пирамид был самым дорогим монументом, который человек когда-либо возводил для себя».

Кинохроника подходит к концу, и мы видим ее создателей – команду курящих журналистов, которые, как оказывается, только что завершили работу над сюжетом и ожидают комментариев своего главного редактора Ролстона. И Ролстон недоволен. «Недостаточно рассказать, что сделал человек, – говорит он своей команде. – Вы должны рассказать, каким он был… Чем он отличается от Форда? Или от Хёрста, если уж на то пошло? Или от обычного американца?»

Редактор Ролстон был прав (редакторы вообще ошибаются с раздражающей редкостью). Мы – гиперсоциальный вид с одомашненными мозгами, чья цель – контролировать людей вокруг нас. Мы ненасытно любознательны, что еще в раннем детстве проявляется в полчище вопросов, которые мы задаем о причинах всего на свете. Будучи одомашненным видом, мы бесконечно заинтересованы в том, что и почему происходит с другими. О чем они думают? Что замышляют? В кого они влюблены? Кого ненавидят? Какие хранят секреты? Что для них важно? Почему для них это важно? Они наши союзники? Они представляют угрозу? Почему они ведут себя настолько немыслимо, неразумно, непредсказуемо и опасно? Что вынудило одного из них возвести «величественный дворец удовольствий» на вершине рукотворной «частной горы», с самым большим зоопарком «со времен Ноя» и настолько необъятной «коллекцией всего на свете, что не хватило бы никакого времени ее описать»? Кто он такой на самом деле? Как он им стал?

Хорошие истории – это исследование условий человеческого существования[111]

, захватывающее путешествие в чужое сознание. Они рассказывают не столько об обстоятельствах, формирующих поверхность повествования, сколько о персонажах, преодолевающих эти обстоятельства. Эти персонажи, которых мы встречаем на первых же страницах, как правило, не идеальны. Отнюдь не их достижения дают им возможность совершать подвиги. И не победоносная улыбка привлекает нас в них. Дело в их недостатках.

Часть 2

Само несовершенство

2.0. Несовершенная личность; теория управления

Вам следует кое-что знать о господине Б. За ним следят сотрудники ФБР. Они тайно снимают на видео каждый его шаг, а затем монтируют отснятый материал и транслируют «Шоу господина Б.» на многомиллионную аудиторию. В жизнь господина Б. это вносит определенные неудобства. Он вынужден принимать душ в плавках и переодеваться, прикрываясь простыней. Он ненавидит общаться с другими, так как знает, что они просто актеры, нанятые ФБР. Разве он может им доверять? Доверять нельзя никому. Не имеет значения, сколько людей объяснит ему, что он заблуждается, господин Б. находит способ отклонить каждый аргумент, который ему приводят. Он знает, что он прав. Он чувствует

, что он прав. Он видит подтверждения своей правоты повсюду.

Вам следует знать кое-что еще о господине Б. Он психически нездоров. Нормально функционирующая часть его мозга, по словам нейропсихолога Майкла Газзаниги, «пытается придать смысл отклонениям от нормы, происходящим в поврежденной части»[112]. Последняя наполняет «сознательный опыт господина Б. содержимым, значительно отличающимся от того, что мы привыкли считать нормальным, и тем не менее именно это содержимое формирует его реальность и снабжает данными, которые ему необходимо осмысливать».

История господина Б. об окружающем мире искажена ложными сигналами, создаваемыми неисправной областью его мозга, и потому глубоко ошибочна, как и его собственное представление о месте в ней. Ошибочна настолько, что он более не способен адекватно воспринимать окружающую обстановку и вынужден находиться в психиатрической клинике под присмотром врачей.