Во главе действующего флота

Совет государственной обороны, безусловно, вполне отдавал себе отчет в том, что Россия была не в состоянии одновременно проводить коренную модернизацию армии и создавать полноценный сбалансированный флот. Поэтому Совет упорно настаивал на необходимости тщательного согласования планов военного и военно-морского строительства, ложащихся на государственную казну тяжелым бременем. В 1909–1913 гг. только прямые военные расходы составили 3,3 млрд. руб., к которым нужно добавить большую часть «чрезвычайных» расходов (1,3 млрд. руб.), т. е. в общей сложности 4–4,5 млрд. руб. В эти же годы акционерные капиталы русских обществ, новых и действовавших, выросли всего на 2,1 млрд. руб. Таким образом, военные расходы вдвое превысили объемы финансовых вложений в народное хозяйство[185].

Так, 25 декабря 1907 г. (7 января 1908 г.) председатель Совета обратился со специальным письмом к П. А. Столыпину, В. Н. Коковцову, И. М. Дикову и военному министру А. Ф. Редигеру, в котором обрисовал тяжелое положение армии и предлагал премьеру и министрам «решить, в какой доле для России, по ее положению, успех обороны зависит от армии сухопутной и от флота», и с учетом этого решения составить судостроительную программу. Кабинет высказался за необходимость подобного плана, царь согласился с мнением правительства. «Общий план обороны государства,

 — написал он 2 (15) марта 1908 г. в особом журнале Совета министров, — должен быть выработан короткий и ясный, на одно или два десятилетия. По его утверждению он должен быть неуклонно и последовательно приводим в исполнение»[186].

Однако решить эту задачу не удалось. Морской генеральный штаб, во многом благодаря высокому профессионализму и качеству своей работы, сумел найти пути и возможности воздействовать на Николая II. Последний же своим авторитетом подавлял голоса тех, кто предлагал признать Россию «сухопутной державой» и сосредоточить основные усилия государства на усилении армии. Император, не будучи компетентным военно-морским специалистом, уклонялся от роли арбитра в дискуссиях о направленности развития флота, однако неизменно поощрял все программы военно-морского строительства. По свидетельству В. Н. Коковцова, к вопросу воссоздания морской мощи империи «государь относился с далеко не свойственным ему вниманием

» и прямо говорил: «Этим делом я интересуюсь больше всего»[187].

В июне 1907 г. Николай II, не посчитавшись с мнением Совета государственной обороны, утвердил «малую» кораблестроительную программу, а в последующем передал вопросы строительства военного флота в ведение Особого совещания по рассмотрению программы развития морских вооруженных сил России, действовавшего, по существу, за спиной Совета государственной обороны[188]

. «Нетрудно заметить, — констатирует Е. Ф. Подсобляев, — что взгляды государя изменялись во многом в соответствии с изменением точки зрения Морского генерального штаба, вызывая в свою очередь рост «аппетита» морского ведомства»[189]

.

Вывод о существовании «личной приверженности царя перевооружению морских сил» делают и некоторые западные специалисты[190]. Н. Стоун, в частности, в его подтверждение приводит данные о соотношении морских бюджетов России и Германии: если в 1907–1908 гг. они составляли 9 млн. и 14 млн. фунтов стерлингов соответственно, то в 1913–1914 гг. — 24 млн. и 23 млн. соответственно[191].