Во главе конца

Прошёл всего день после обсуждения плана, и Гипнос вернулся с новостями о порошке. Малое количество хранится во дворце Клана Металлов в Даории. Якобы остатки мойры запечатали в сосуд, и тот оставили в музее в качестве части сложной истории, но затем порошок перекочевал в хранилище. Бог сна сперва рассказал обо всём Весте и мне, пока Кай был занят делами с Моросом и Иво. Выслушав, Веста запретила отцу рассказывать Каю, решив, что сделает всё сама. Я поддержала, хотя пришлось уговаривать дочь Гипноса взять меня с собой. Одну отпускать её в Даорию мне не хотелось. В конце концов, я могу создать пистолет, против пуль которого даже представители Клана Металлов бессильны.

Если мы принесём нужный для взрывчатки порошок, то всё равно придётся признаться Каю в обмане, но я была согласна с планом Весты. Кай абсолютно не думает о себе при попытках защитить остальных, да и вступать в драки мы не намерены. Лишь зайдём во дворец Клана Металлов, украдём порошок и выйдем. Встречи с неприятностями не планируются. Тем более Гипнос оказал поддержку: нарисовал план дворца и объяснил, где нужное хранилище. Может, бог сна и не имеет права самостоятельно красть ингредиент, дабы не вмешиваться, но никто не запрещал ему исследовать, используя способность проходить сквозь стены, скрывая настоящую личность за иллюзией.

– Вы не передумали? – спросил Гипнос, дожидаясь на лужайке у дома. Он пристально осмотрел надетые на нас с Вестой одинаковые серые платья.

Ознакомившись с фасоном формы прислуги во дворце, Гипнос создал иллюзорные копии на Переправе, которые я сделала реальными при помощи наручей Фантаса. Руфус обошёл нас по кругу, перепроверяя наряды.

Конечно, платьев прислуги недостаточно, чтобы нас не узнали. Ахакоры на руках скроют гул, а сами татуировки мы прикроем иллюзиями, как и наши лица.

– Всё будет хорошо, – снова заверила Веста, похоже, устав от чрезмерной тревоги Гипноса и Кая.

Если её брата изменили события последних месяцев, то Гипнос стал сам не свой из-за увиденных воспоминаний Пасифеи. Вначале он просто исчез, а после возвращения ни разу не улыбнулся, позабыв, как это делать. Он хмурый и опечаленный, под глазами залегли синяки, щетина становилась длиннее, а кожа побледнела, приобретя серый оттенок, словно изнутри его медленно разъедала безутешная скорбь. На фоне красочных лугов и алого заката бог сна выделялся сродни бесцветному пятну.

Вернувшись, Гипнос не отвергал общение, но напоминал пустую оболочку себя прежнего. Морос сказал, что потребуется время, но его брат преодолеет потери, как делал всегда. Я верила, зная, как много детей Гипнос уже пережил, и всё же у меня сжималось сердце при виде его потухшего взгляда.

Взмахом руки Гипнос подозвал к себе Весту. Он лично наложит иллюзию на наши лица, чтобы нам не пришлось волноваться, что она спадёт, и, побывав во дворце, он запомнил служащих там девушек. Однако перед тем, как начать работу, Гипнос поцеловал Весту в лоб и обнял, с закрытыми глазами задержавшись в таком положении. Веста выглядела не менее недоумевающей, чем я. Гипносу были не чужды проявления любви, но в основном в насмешливой форме: потрепать по волосам или бросить ласково-ироничную фразу. Эти же объятия были серьёзными, пропитанными любовью и тоской. Веста обняла отца в ответ, и лишь спустя пару мгновений Гипнос отступил и принялся за дело.

Он разрезал себе палец и оставил мазки крови на лице и волосах Весты. Те впитывались и исчезали, пока Гипнос накладывал иллюзию.

– Моя кровь поможет образу держаться стабильно максимум сутки, но я не советую рисковать, возвращайтесь до рассвета, – пояснил Гипнос, заметив моё недоумение.

Волосы Весты из чёрных превратились в русые. Глаза остались зелёными, но их разрез изменился, и лицо приобрело более круглую форму. Закончив с дочерью, Гипнос взмахом руки подозвал меня. От него я получила такой же поцелуй и объятия. Похоже, моя тревога отчётливо проступила на лице, на что Гипнос выдавил жалкое подобие успокаивающей улыбки.

Кожу пощипывало, пока он оставлял мазки своей крови и ощупывал мои скулы и подбородок, накладывая иллюзию.

– Сейчас будет неприятно, Кас. Нужно капнуть кровь тебе в глаза. Они слишком заметные.

Я покорно запрокинула голову и широко распахнула веки. Зрение затуманилось от крови, и я невольно зажмурилась от внезапной режущей боли. Слёзы потекли по щекам, но ласковые поглаживания по спине помогли расслабиться.

– Всё готово, – заверил Гипнос, когда я сумела поднять веки, и они с Вестой критически осмотрели мою новую внешность.

Рядом не было зеркала. Я потрогала лицо, но ничего не поняла, перекинула заплетённую косу через плечо: волосы потемнели до светло-русых. Я вспомнила о нашем деле, и весь интерес к новому облику пропал, это не имело значения, либо Гипнос снимет обман, либо он сам сойдёт уже завтра. Бог сна скрыл наши ахакоры, те и так прятались под длинными рукавами, но было решено не рисковать.

– Я думал, только сыновья Гипноса обладают врождённой безрассудностью, но дочери, похоже, не отстают, – раздался позади ироничный комментарий.