Во главе конца

– После школы я хотела изучать искусство, думала поступить на реставратора картин. Хотя работа в музее или арт-галерее тоже бы подошла. Но мои глаза изменились, и вся последующая жизнь стала решена в один миг, – разочарованно ответила Лекса.

Она опять закрылась, устыдившись своего восторга, посерьёзнела и спрятала эмоции под маской. Я на это не купился, с каждым днём понимая её всё лучше.

Прошло четыре дня с попытки переворота.

После ухода Кассии и Весты жрицы прибежали на шум. Я смог объяснить ситуацию, и они позаботились о Лексе, осмотрели голову Троя и мои травмы. Веста оказалась профессионалом: Трой отделался огромной шишкой и головной болью. Хотя сам он моего замечания не оценил, обругав детей Гипноса с ног до головы, когда я рассказал ему, кто были те девушки.

Жрицы подняли тревогу: спустя час все цари были на ногах, а армии подготовлены. Через пару часов я сумел сесть в седло и вернуться во дворец, в котором уже произошла зачистка при поддержке воинов Кланов Металлов и Огня. Креон был взят под стражу, выжившие наёмники допрошены, а Хел призван к ответу на Совете, когда я раскрыл имя Гордия и всё, что произошло.

Единственное, я полностью умолчал о Кассии и Весте, приказав Трою, Тиону и Лексе также держать эту информацию в тайне. Пришлось потрудиться, чтобы всё уладить на экспертизе тела Гордия и скрыть улики. Я не знал, чувствовать ли раздражение, что Кассия оставила за собой не одну проблему, но она спасла жизнь мне и моим близким.

Хел отрицал свою причастность к перевороту и поступкам Гордия и Креона. К своему удивлению, я поверил, слишком недоумевающим он выглядел. И всё же за эти дни были проведены масштабные проверки в его Клане, и теперь Хел занят разгребанием махинаций и коррупции среди собственных приближённых. Зейна, которого должны были осудить, вообще отпустили, кто-то кому-то в Клане Воды дал нужную взятку, и дело было закрыто. К счастью, Хел пришёл в бешенство и понял, что возложенное на окружающих его советников доверие было использовано против самого царя. Я не радовался его проблемам, но вскрывшиеся махинации помогут привести дела в порядок, а мне самому предстояло окончательно разобраться с Алейкос.

Глава семьи и престарелый отец Креона и Октавии оказался более сообразительным. Сперва он ворвался ко мне, оскорблённый обвинениями в сторону сына, но я весьма быстро напомнил, что могу приказать отрубить Креону голову, не моргнув и глазом, а их попытки от меня избавиться ввергнут Даорию и Совет царей в хаос. Пришлось намекнуть старику, что его дочь беременна моим братом или сестрой, и я намерен поддерживать жизнь и благополучие малыша. Это напоминание помогло ему очнуться. Я не бессмертен и в любом случае умру, возможно, даже не оставив наследников. У ещё не рождённого ребёнка уже большие шансы если не стать царём, то остаться очень влиятельной фигурой при дворе.

Измотанный склоками, разговорами и обсуждениями, я стал лучше понимать Кассию и в своей голове казнил всех недовольных несколько раз. Но, несмотря на жгучее желание это сделать, терпеливо продолжал использовать язык доводов и разума.

Совсем истощённый, я приходил к Лексе, чтобы удостовериться, что она в порядке. Она не рассказала, что именно с ней сделали, но заверила, что Кассия успела вовремя. Я был безмерно благодарен сестре, но одновременно и зол на неё.

Как они забрались в мой дворец и что здесь делали?

Кай соврал? И если нет, то где Кассия пропадала на Переправе?

Что у неё за странные наручи?

Веста приказывала Кассии сделать тот или иной предмет реальным.

Что это вообще значит?

Половина воспоминаний из-за воздействия «дыхания пламени» размылись мутной пеленой. Я отмахнулся от плодящихся навязчивых вопросов и вновь взглянул на Лексу.

– Эту коллекцию нужно перебрать и оценить. Я позову профессионала, лишние руки ему пригодятся. Ты поможешь? – попросил я, смахивая толстый слой пыли с одной из рам. Намеренно опустил глаза, прикидываясь, что не заметил изумления на её лице.

Раньше уверенная в себе Лекса с каждым днём всё сильнее напоминала ребёнка, которому неожиданно приходится всему учиться заново, словно жизнь открылась для неё с незнакомой стороны. Потеряв сивилл и не имея других родственников, она с преданной доверчивостью ходила за мной, а её беззащитность усиливала моё желание её оберегать. Я заново влюбился, желание поцеловать Лексу время от времени становилось и вовсе нестерпимым, но я упрямо держал себя в руках. Она обрела забытую свободу, отношения могут быть совсем не тем, что ей сейчас нужно, а мне необходимо сосредоточиться на серьёзной проблеме. Возможно, совсем скоро мы вымрем.

Я вернулся в реальность, когда Лекса отошла от понравившихся ей произведений искусства.

– Боюсь, от меня мало толку, – поддавшись сомнениям, заговорила она.

– Для начала попробуй, может ты себя недооцениваешь.