Во главе конца

Морос прижал руку к своему виску и вытянул воспоминания серым туманом, тот завертелся у него в ладони и обрёл знакомую форму стеклянной сферы. Он передал её Гипносу. Бог сна нехотя принял воспоминание, сжал шар до хруста и втянул носом туман. Моё сердце забилось быстрее, когда он пришёл в себя и посмотрел на Мороса. Его озадаченный взгляд определённо был хорошим знаком. Морос потёр свои запястья, его кожа вновь стала чистой: он выполнил условие сделки с мойрами.

– Какой он? Подходит? – не выдержала Клото, подходя к Гипносу.

Она взяла его за руку и казалась не старше восемнадцати лет рядом со своими братьями. Гипнос посмотрел на свою ладонь в её пальцах с изумлением и каплей испуга, будто они не прикасались друг к другу тысячелетиями и уже забыли, каково истинное родство между ними.

– Мир… неплох, – согласился Гипнос, глядя на Клото.

Её лицо озарила надежда, нижняя губа богини затряслась, глаза заблестели, но она шумно сглотнула и сдержала слёзы. Она сжала ладонь Гипноса обеими руками и потянула, прикладывая к своему лбу. Морос и Гипнос опешили.

– Умоляю, брат. Не д-дай нашим детям умереть. Т-ты не видел, что п-п-произошло с их нитями. Они обрываются все разом. М-м-миллионы, и все почти в один миг, – взмолилась Клото, продолжая прижиматься лбом к руке Гипноса.

Она не плакала, но её хрупкое тело сотрясала дрожь, а жест выдавал отчаяние. На лице Гипноса отразилась смесь эмоций: от отвращения и злости до тревоги и даже испуга. Он, как и я, не хотел помогать, но и отвернуться от невинных даориев не мог. Он оцепенел, не вырывая ладони из рук сестры, но весь напрягся, готовый к неожиданностям.

Под стать словам Клото в руках Атропос появились десятки светящихся нитей, и все с одной стороны были опалены. Спина покрылась мурашками, это чужие жизни, и лишь десятки. Гипнос отступил на шаг, всё-таки забирая свою ладонь и избегая прикосновений Клото.

– Открытие мира опасно для моих собственных детей. Вы просите помочь, ставя под угрозу Переправу и тех, кто мне дорог. После всего произошедшего вы снова ждёте, что я исправлю ваши

ошибки! – Гипнос начал речь напряжённо, под конец в гневе повысив голос.

У Клото в глазах собрались слёзы, Атропос опустила руки, и нити исчезли. Морос потребовал сделку, но Гипносу ничего не нужно от сестёр, а им нечего предложить своему брату.

– Отец, ты так не поступишь, – вступилась Веста, уперев руки в бока. – Ты строишь из себя эгоиста, но не выдержишь свою бессмертную жизнь, зная, что обрёк миллионы на смерть.

Гипнос открыл рот, чтобы возразить, но Веста взмахом руки приказала ему умолкнуть.

– И даже если ты согласен жить с этим грехом, то я нет. Не хочу мучиться угрызениями совести и фактом, что мы не попытались. Если не попробуем, то у нас не останется выбора, кроме как впустить даориев в Палагеду, а там моя мама, там Иво, Мейв и Аника. Там дедушка Кассии. Может, при нашей жизни мы сумеем сдерживать конфликты, но после смерти Микеля и Кассии кто будет идти на компромиссы?

Веста буквально топила Гипноса под разумными аргументами, а тот всё больше мрачнел, лицо приобрело оскорблённое выражение, как это всегда бывало, когда Веста отчитывала своего отца.

– Знаю, что ты любишь меня, Камаэля и Кассию, но мы взрослые и готовы решать сами. Я за то, чтобы открыть новый мир, потому что это будет лучшим вариантом. А если у нас не получится, то хотя бы будем знать, что пытались.

– Не старайся, из нас никто никогда не мог переспорить Весту, – с улыбкой заговорил Кай, когда Гипнос не сумел промямлить и одного связного возражения. – Я согласен с сестрой. Попробуем открыть новый мир.

Все повернулись ко мне, а улыбка Кая была тёплая, подбадривающая, словно он предлагал провернуть очередную авантюру вместе. Они с Вестой поддержали мою идею с закрытием проходов, поэтому я не задумываясь поддержу их. Мне стало спокойно, ветер утих, и на секунды Переправа погрузилась в умиротворяющую тишину, окрашенную в цвета летнего заката.

– Мы сделаем это вместе, – ответила я, беря Микеля за руку. Благодарность в его взгляде смутила, и я торопливо отвела глаза.

Гипнос недовольно подвигал челюстью, но, ворча себе под нос, сперва закрыл проход в Даорию, возвратил трещине вид шрама.

– Это на случай, если вы ошибаетесь, тот мир опасен и мы все погибнем, – язвительным тоном ответил бог сна на многочисленные вопросительные взгляды. – Мы откроем проход здесь же, чтобы при переселении процесс перехода был как можно более коротким.

Раздражённым взмахом руки он приказал мойрам и Микелю отойти подальше, а сам поднялся на невысокий холм. Я с Вестой и Каем встали рядом с ним, ожидая дальнейших инструкций.

– Вы юны и тщеславны, думая, что открытие проходов лёгкое дело. Упрямы совсем как мои сыновья, – проворчал Гипнос. – Это болезненно и отберёт у вас так много сил, что вы будете истощены следующие сутки. Так было с Морфеем, Фобетором и Фантасом. Ваше состояние может быть хуже, – предупредил Гипнос серьёзным тоном.

– Морос нам поможет? – спросила Веста, пока её дядя остался неподалёку.