Во имя государства (сборник)

Молодой чиновник улыбнулся, и его глаза внезапно стали как два алмазных буравчика.

– А вас? – спросил господин Нан. – Господин Иммани торговал людьми с варварами; Шан’гар – убил наместника Савара. За пределами дома Андарза Иммани ждет обвинение в измене, а Шан’гара – обвинение в убийстве наместника Хабарты. Им обоим некуда идти. Андарз спас их от смерти. От чего Андарз спас вас? Какое преступление совершили вы?

– Я ни в чем не виновен, – взвизгнул Амадия.

– Что ж, в определенных обстоятельствах – это самое непростительное преступление, а? – сказал Нан и вышел из беседки. За его спиной Амадия закрыл пухлые глазки и потерял сознание.

* * *

Из беседки господин Нан прошел в кабинет Андарза. Императорский наставник сидел в кресле на возвышении и смеялся, а перед ним на руках ходил Шаваш. Впрочем, мальчишку тут же отослали, и Нан принялся рассказывать о своей поездке в Козий Лес. Едва он кончил, в дверь послышался стук, и на пороге показался начальник охраны Шан’гар. Он сказал, что Амадия потерял сознание в розовой беседке и по этой причине просит позволения удалиться домой и не дожидаться, вызовет ли его Андарз с отчетом.

– Великий Вей! – сказал Андарз, – что с ним?

– Этот шпион Нарая, Нан, напугал его до смерти, – сказал Шан’гар.

– Невежливо говорить о присутствующем человеке в третьем лице, – сказал Андарз.

– Ах я козел в капусте! – с насмешкой вскричал Шан’гар, – простите меня, глупого варвара! В нашем языке, когда о присутствующем говорят в третьем лице, это свидетельствует о величайшем почтении! Ах я невежественная скотина! Вечно путаю языки!

Откланялся и вышел. Вейский его был безукоризнен.

«Великий Вей, – подумал Нан, – как бы этот варвар не свернул мне шею».

– Да что же это у вас такое случилось с Амадией? – спросил Андарз.

Нан молча протянул ему те же бумаги, которые он показывал домоправителю.

– Что это? – спросил Андарз.

– Это документы о торговле с Осуей, – ответил Нан, – согласно им домоправитель Амадия не особенно был честен с вами. Только «Золотая Звезда», по бумагам, везла две тысячи мер шелка, – а перед вами Амадия отчитался за пятьсот. Я сказал Амадии, что ваш секретарь Иммани передал эти бумаги советнику Нараю, и Амадия чуть не сошел с ума и закричал: «Он же взял с меня двести тысяч!» Никаких этих бумаг Иммани никуда не передавал: они были у него во флигеле. Вы взяли Иммани, думая, что он ловок шпионить за всеми? Напрасно. Такой человек не будет доносить господину, если можно шантажировать слугу.

– Мерзавец! – сказал Андарз, – я его повешу!

– Не советую. Вы не сможете сделать это сами, вам придется передать его властям: представляете, что он сможет рассказать перед казнью? Можно избавиться от него, не прибегая к посредничеству властей, но, увы, всякий скандал в вашем доме будет на руку господину Нараю. Стоит кому-либо из ваших домашних исчезнуть, и Нарай обвинит вас в том, что вы убили человека, решившегося свидетельствовать против вас.

Андарз сидел молча, и руки его машинально рвали и скатывали в комочки исписанную бумагу на столе.

– Этим дело не ограничивается, – продолжал Нан, – ведь так или иначе, но все эти бумаги датированы прошлым годом! Нет ни одной, которую Иммани мог привезти только из последней поездки. Ваш секретарь давно шантажирует вашего домоправителя. Амадия мог бояться, что тот привезет из Хабарты еще документы и, конечно, потребует еще денег. Мне представляется вполне возможным, что Амадия объяснил положение одному из своих соучастников, и они согласились, что лучше отнять эти бумаги у Иммани, нежели снова платить ему из собственного кармана. Когда Амадия увидел лазоревое письмо, он, по обыкновению, перепугался и сообразил, что письмо надо отдать вам. Но как? Отослать его даром – не будет ли это подозрительно, и вдобавок убыточно? Зачем отдавать даром то, за что можно попросить миллион?

– Стало быть, – сказал Андарз, – вы подозреваете, что Иммани был ограблен Амадией и его осуйским сообщником?