Во имя Ишмаэля

На всякий случай постучал. Если секретарша, занимавшаяся ксероксом, или кто-то еще был в кабинете, он сказал бы, что забыл свои записи. Кабинет был пуст. Он вошел.

Он действовал очень быстро. Открыл ящик, из которого немец доставал ежедневник. Положил его в карман, закрыл ящик, вышел. В коридоре — никого. Он не стал спускаться на лифте, смешался с группой посетителей. Оглянулся назад. Он искал глазами Карла М., хотя тот и не мог заметить пропажи в такой короткий срок. С Лопеса лил пот.

Он прошел мимо стойки портье. Его не узнали. У выхода для посетителей его не задержали. Он вышел наружу, но дело еще не было закончено.

В автобусы возле кустов, где он спрятал пистолет, садились туристы. Лопес пошел в обход. Добрался до кустов. Никто не смотрел в его сторону. Пистолет лежал там же, где он его оставил.

Он шел быстро. Налево: рю Ван Маерланд. Прямо. Налево, направо, снова направо. Он искал площадь. Автобус открывал двери на остановке. Люди садились. Он тоже решился. Потом передумал.

Зашел в темное кафе в подвальном этаже. Заказал себе «Гиннесс». Начал пить. Спросил на плохом английском, где можно арендовать машину. Ему указали адрес.

Спустя четверть часа он сидел за рулем «BMW-520». С трудом различал названия рю

и штраатов. Он рисковал. Когда Карл М. подаст заявление, его имя окажется в базе данных полиции, его наверняка сопоставят с именами, зарегистрированными в пункте проката автомобилей. Они найдут «BMW» и выяснят, что Лопес — итальянский полицейский. Он провел расчет. У него оставалось еще добрых пять часов полной анонимности.

Он припарковался на Гар Леопольд, на углу с улицей Бельяр. Оттуда можно было наблюдать за служебным входом в Европарламент. Он будет дожидаться, пока выйдет Карл М., и тем временем копаться в ежедневнике.

Он открыл электронный ежедневник Карла М., принялся перебирать клавиши.

Взгляд перебегал с ежедневника на Парламент — и снова на ежедневник.

Никаких следов Карла М. Сплошной поток людей: чиновники, служащие. На скамейках перед входом огромный старик кормил крошками голубей, какие-то дети с матерями, которые смотрели за ними, переговариваясь.

Он нервно стучал пальцами по клавишам. Алфавитный список. Встречи. Мейлы. Номера телефонов.

Группа парламентских служащих быстро-быстро тараторила. Женщина на тротуаре потягивалась. Старик продолжал крошить хлеб голубям. Матери прощались друг с другом и расходились вместе со своими детьми.

В ежедневнике: заметки, календарь, снова заметки. Он открыл архив «Контакты».

В точку.

Запись о Ребекке, на немецком. Два телефонных номера. Сотовый Ребекки и внутренний телефон «Форбаха». Ничего больше. Поискал Боба. По нулям. Попробовал с Ишмаэлем. Ничего. Номера телефонов депутатов и их помощников — бесполезные.

Адрес Карла М. он проверил по карте: тот жил примерно в километре от Парламента. Возможно, он зря взял машину.

Он подумал: нужно позвонить Вунцаму, чтобы тот перевел запись о Ребекке. Это были три неполные строчки. Не годится. Лучше продолжать наблюдение.

Порыв отчаяния.

У старика кончился хлеб, он свернул бумагу, бросил ее в корзину, снова сел. Еще одна группа чиновников — перед входом.

Лопес зевнул.

Снова сфокусировал взгляд.

Из здания выходил Карл М.

Инспектор Давид Монторси

МИЛАН

28 ОКТЯБРЯ 1962 ГОДА

17:50

Заказчик этой операции остается неизвестен. Была выдвинута гипотеза, что это мог быть президент ЭНИ, Маттеи, который в этот период вел жесткую борьбу с транснациональными нефтяными компаниями и для этого завязал контакты, в том числе при посредничестве спецслужб, со многими арабскими правительствами.

Джузеппе Де Лутиис. «Секретные службы в Италии»

Три машины. В первой — Монторси и Омбони. Движутся по направлению к Метанополи, резиденции ЭНИ, принадлежавшего Маттеи, — к маленькому городку, возведенному на окраине Милана: огромные застекленные здания, отражавшиеся в низких небесах долины, повсюду вокруг — каналы. Две машины — в «Джорно». А шеф лично проведет обыск в доме Маттеи, настолько осторожно, насколько возможно. Он решил предупредить вдову, сказав, что придет сам, чтоб она не беспокоилась. Монторси присоединится к нему позже, сразу же после Метанополи, — чтобы искать то, что ему было нужно. Он будет искать следы Ишмаэля.

Еще и шести не было — а уже темно. «Альфа-2600» ехала с включенными фарами, монотонный вой сирен издалека возвещал их приближение. Какая-то женщина бежала вокруг площади за собакой, которая неслась с громким лаем по направлению к Корветто. На эстакаде, ведущей на бульвар Пулье, была пробка. «Фантини Козми», огромный комбинат на площади Болоньи, испускал толстые струи дыма из проржавелых труб.