Во имя любви

Казалось, слова виконта призваны были приободрить Пен, но она была не так глупа, чтобы принять их за чистую монету. Для нее они прозвучали следующим образом: «Вы можете рассчитывать на нашу поддержку, но лишь до тех пор, пока не сделаете что-то, что заставит нашего дорогого друга краснеть или причинит ему неудобство».

Пен могла бы заверить Джозефа, что менее всего ей хотелось огорчить Кэмдена. И если бы она почувствовала, что может полностью довериться виконту, то призналась бы ему в том, что уже причинила Кэмдену серьезные неудобства, выйдя за него замуж.

Впрочем, у нее сложилось весьма неприятное впечатление, что за время их короткой беседы виконт каким-то образом сумел выведать у нее тайны, которые она хранила на протяжении всей жизни. Причем выведал и самую главную ее тайну, состоявшую в том, что за своего мужа она готова была отдать жизнь.

Глава 30

В роскошной библиотеке герцога Мэтлока музыка и звуки голосов превратились в отдаленный шум. Джозеф, стоявший у буфета красного дерева, налил выпить себе, Ричарду и Кэму (герцог уперся локтем в алебастровую каминную полку, а Ричард в своей привычной «ленивой» манере развалился на кожаном диване).

От язвительности, коей была пронизана беседа друзей перед Рождеством, не осталось и следа. Впрочем, Кэм после этого был настолько занят, что у него попросту не было времени сокрушаться из-за той ссоры. Теперь же, когда все трое встретились снова, Кэмден понял, как сильно скучал по друзьям.

Герцог весьма неохотно оставил свою супругу в бальном зале. Вообще-то они с Пен едва не пропустили сегодняшний бал. При виде жены в дьявольски привлекательном платье, Кэму ужасно захотелось утащить ее наверх, разорвать зеленый шелк – и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не выкрикнет его имя.

Но ведь он – Кэмден Ротермер, герцог Седжмур, образец благопристойности и самых изысканных манер; и к тому же его недавние похождения и так породили множество пересудов. Менее всего ему хотелось, чтобы в обществе сказали, будто он настолько одержим собственной женой, что не может продержаться на публике и пяти минут, чтобы не увезти ее домой.

Хотя, увы, все это было очень близко к правде.

Ну, а Пен… Если в начале вечера она заметно нервничала, то теперь чувствовала себя гораздо увереннее. А все потому, что Джозеф и Сидони оказали ей поддержку. И он, Кэм, это оценил. Джозеф мог проявлять невероятный снобизм, но уж если был кому-то предан, – то никогда не изменял себе.

Кэм ограничился одним вальсом с женой и пообещал потанцевать с ней перед ужином. Он даже сумел сохранить на лице выражение вежливого интереса, когда перед его супругой выстроилась очередь из желающих пригласить ее на танец.

Вскоре друзья удалились в библиотеку, поскольку желали побеседовать без свидетелей. Пен же находилась в полной безопасности в компании Сидони, Женевьевы и братьев.

– Клянусь, в зале скоро будет не продохнуть от такого количества гостей… – протянул Ричард. – Не знаю, зачем мы сюда приехали… Лишь взглянув на эту толпу, Женевьева хотела развернуться и бежать отсюда без оглядки.

– Твою жену весьма не так-то просто напугать, – с кривой усмешкой заметил Джозеф. Он передал друзьям бокалы с напитками. Пламя камина и несколько ламп освещали изысканно обставленную комнату. Трепещущие блики света делали шрамы Джозефа менее заметными. Впрочем, в последнее время Кэмден и так почти их не замечал.

– К слову – о женах, – произнес Ричард, – Кэм, мы должны поднять за тебя бокалы и пожелать тебе счастья.

– Вы сделали это еще вчера, – отозвался герцог.

Ричард пожал плечами с характерной для него бесстрастностью, хотя с момента женитьбы в его взгляде и жестах появилось что-то новое. Он больше не пытался скрыть своего острого ума и доброго сердца, спрятанного под превосходно скроенным сюртуком.

– Когда мужчина прощается с холостой жизнью, лишние пожелания счастья не помешают, – заметил Ричард.

Кэм поморщился, но, очевидно, не слишком поспешно скрыл это, поскольку Джозеф бросил на него пронизывающий взгляд.

– Супружеская жизнь не кажется тебе раем, дружище? – осведомился он.

– Джозеф, оставь бедолагу в покое, – произнес Ричард. – Не стоит совать свои носы, куда нас не просят.

– Стоит, если это поможет, – тихо ответил Джозеф, наблюдая за Кэмденом так, как кот наблюдает за мышиной норой.

Кэм пожал плечами – и солгал (хотя после вчерашней ночи его слова являлись не такой уж ложью).

– У меня все хорошо, – заявил он.

– Вчера мне так не показалось… – в задумчивости пробормотал Джозеф, оставив гневный взгляд Ричарда без внимания. – Герцогиня боялась произнести хоть слово, а ты вел себя так, словно нанял для нее палача.

– Он преувеличивает, – возразил Ричард. – Кэм, не слушай этого назойливого болвана.

– Назойливого? – Джозеф поднял свой бокал и повернулся к Ричарду. – Передавай мои комплименты Женевьеве. Она творит чудеса с твоим словарным запасом.

Однако Ричард, не улыбнувшись, парировал:

– Хорошо бы Сидони сотворила такие же чудеса с твоими манерами, дружище.

Кэмден вздохнул и пробормотал:

– Поверьте, Пен ни в коем случае не заслуживает критики.