Во имя любви

— Нет, Кармелита, так не пойдет, — сказал цыган с нарастающим гневом. — Тебя похитили. И пытались убить! А моего отца уже убили! И все это делали одни и те же люди, которые сейчас разгуливают на свободе, как ни в чем не бывало!!! Это хорошо? Это правильно?

— Миро, но я прошу тебя, очень прошу, — Кармелита сбилась на умоляющий тон. — Это все уже в прошлом, понимаешь, позади!

— Как в прошлом?! Я говорю не только о мертвых… Ведь Рыч, между прочим, сейчас сидит в тюрьме!

— Нормально, нормально… нормально, — с иронией сказал Максим. — Пусть сидит себе, срок мотает и — эх… — Максим махнул рукой. — А мы нормально будем жить, все в порядке! Правда, любимая?! Так?

— Да что же вы все на меня напали?! Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Рыча скоро выпустят! Я вам это обещаю!

— Ну как ты можешь обещать?! Как? — теряя терпение, в отчаянии спросил Максим. — Что ты сделаешь?! Что ты можешь сделать?..

— Это сделаю не я, а Форс.

— Что?! Какой Форс? — Максим не поверил своим ушам. — Он — убийца! Как этот гад смог тебе так мозги запудрить?

— Форс — не убийца, — очень спокойно сказала Кармелита.

— Как это? — дуэтом спросили Максим и Миро.

— Максим, если ты не забыл, конечно, но ты сам не так давно был за решеткой. И тебя самого обвиняли в покушении на убийство.

— Я это очень хорошо помню…

— Ты же был невиновен, но в это никто не верил…

— Ах, вот ты куда клонишь! — холодно сказал Максим. — Тогда да, тогда ты абсолютно права! Оправдывай Форса.

— Я не оправдывала его. Это его следователь выпустил.

— То, что его следователь выпустил, новый, между прочим, следователь…

Это еще ни о чем не говорит!

— Нет, просто там во всем разобрались и поняли, что Форс ни в чем не виновен.

— Да ни хрена не поняли они! Он их просто уболтал! Он это умеет…

— Между прочим, благодаря этому умению Форс и тебе помог выбраться из тюрьмы! А теперь он — адвокат Рыча!

Максим усмехнулся:

— Ну, вот это уже вообще полный бред!

— Не бред! Он обещал мне!

— Кармелита, подумай, о чем ты говоришь? Ты попросила помощи у убийцы?

— Ну… то, что он убийца, еще… никто не доказал. А мы сейчас с вами должны думать только о том, как спасти Рыча, и все!

Максим тяжело вздохнул.

— Даже если и так. Даже если пытаться говорить вот только так — прагматически, то все равно… Я не верю Форсу. Ему нельзя верить. Это очень опасно — доверять ядовитой змеюке.

— Так, все, ребята, хватит. Все! Давайте об этом забудем! Надо жить дальше… — Кармелита попыталась подвести итог.

Миро долго молчал. А когда заговорил, его голос прозвучал глухо:

— Как ты собираешься жить дальше?!

— Ну, не знаю… давай возобновим наши репетиции в театре… — Кармелита с мольбой в глазах посмотрела на Миро, потом на Максима.

Оба чуть не потеряли дар речи. Теперь уж Миро заговорил первый:

— Репетиции?!

— Да.

— Скажи, Кармелита, — Миро пытался говорить спокойно, хотя это было очень трудно, — вот… как ты сейчас можешь думать о театре? И говорить о театре?

— Я хочу вернуться к нормальной жизни, — девушка улыбнулась сквозь слезы, — Все, хватит думать о плохом.

— Но ты понимаешь, что пока Богдан в тюрьме, цыгане не успокоятся? Не до театра нам сейчас!

— Ладно… А когда Богдана выпустят, ты возобновишь репетиции?

— Да.

— Ну, вот и хорошо. А выпустят его очень скоро. И все будет отлично!

Глава 28

Услыхав звон разбитого зеркала, все бросились в палату.

В руках у врача была пустая рамка, которую он поднял с пола.

— Она разбила зеркало, — пояснил доктор.

— Это плохая примета… — ахнула Земфира. — Что произошло? — спросил Баро.

— Она все узнала. И это, увы, вполне естественная реакция…

Палыч подошел к постели:

— Рубинушка, успокойся, все будет хорошо.

— Паша, что это со мной? — спросила Рубина сквозь слезы. — Где моя… молодость?

— Да посмотри на меня… моя молодость тоже прошла…

— Боже мой?! Ай-яй-яй, какое горе! Как же я сразу не заметила?

— Рубина, — вступила в разговор Земфира. — Твоя молодость прошла не просто так. Ты прожила достойную жизнь. Для меня ты была всегда примером.

— Да, да, — подхватил Баро. — Тебя любят и уважают все цыгане! Весь табор!

Но Рубина как будто не слышала их.

— Не понимаю, как это могло произойти? И почему… почему со мной? Как я могла потеряла память?

— Ты, как шувани, сама говорила, в жизни все бывает. Судьба непредсказуема! Но она никогда не посылает человеку испытаний не по силам.

— Да, ты права, — Рубина заговорила совсем иначе, осмысленно, мудро. — Сама я должна понять, зачем судьба послала мне это испытание.

* * *

Катакомбы, тюрьма и дорогой ресторан — почувствуйте разницу!

Форс уплетал своего любимого печеного сома за обе щеки. И не стеснялся того, что делает это, может быть, не очень эстетично. Не страшно, пока дама не подошла — можно. Но предаваться гастрономическим радостям со всем жаром души оставалось недолго. Пришла Тамара.

— Здравствуйте, Леонид Вячеславович.

Форс проглотил очередной кусочек, после чего привстал и жестом пригласил женщину за стол:

— Прошу. Присаживайтесь, — сказал галантно.

— Благодарю.

— Рад, что вы так быстро откликнулись на мое приглашение.

— А я рада видеть вас на свободе! Форс коротко хохотнул:

— Не ожидали?