Во имя Рима. Люди, которые создали империю

Другие воины не выразили ни малейшего желания следовать примеру этих храбрецов. Однако двумя ночами позже группа из двадцати легионеров, дежурившая на аванпосту, к которой присоединились знаменосец (signifer), трубач и два кавалериста вспомогательных войск, по своей собственной инициативе взобралась на вражескую стену. Убив или заставив отступить иудейских часовых, они велели трубачу протрубить сигнал.

Насколько мы можем судить, никто из старших командиров не приказывал совершать этот подвиг. Эти солдаты по собственной инициативе попытались завоевать славу и награды. Несмотря на это, Тит быстро узнал, что произошло, и сформировал отряд для захвата опорного пункта. Стараясь развить успех, он послал своих солдат на двор Храма, к которому теперь открылся проход. Завязался яростный бой, ибо мятежники намеревались отстоять свою святыню.

В темноте лидерам было трудно руководить ходом сражения, но римлян оттеснили лишь после того, как миновала большая часть следующего дня. Во время боя вифинский центурион по имени Юлиан в одиночку устремился вперед по двору Храма, отогнав защитников, но ему не удалось увлечь за собой римских солдат. В конце концов, он в своих башмаках (caligue), подбитых гвоздями с большими шляпками, поскользнулся на гладких плитках, был окружен толпой мятежников и изрублен на куски. Скорее всего, эти истории о героических смертях, столь похожие на случаи, которыми Цезарь расцвечивал свои мемуары, стараясь смягчить впечатление от понесенных поражений, имелись в собственных «Заметках» Тита. Иосиф утверждает, что лично ознакомился с этими записями.^{344}

К новому штурму Храма готовились лучше, чем к первому, и Тит приказал уничтожить остатки крепости Антония и создать из обломков насыпь, ведущую прямо во двор. Римский полководец также отправил Иосифа к Иоанну Гискальскому с официальным вызовом выйти на поединок. Этот ход отчасти ставил целью убедить мирное население города в том, что оно страдает исключительно по вине радикальных лидеров, но, возможно, Тит хотел подбодрить своих воинов, внушив им мысль, что враг боится сразиться с ними в честном бою. Горожане (особенно аристократы) бежали к римлянам теперь всякий раз, как только появлялась возможность проскользнуть мимо стражи, выставленной повстанцами.

Через несколько дней Тит сформировал специальный штурмовой отряд, для которого отобрали по тридцать самых храбрых легионеров из каждой центурии, и во главе каждой тысячи поставили трибуна. Общее командование было поручено легату Цериалису. Сделав ставку на отборные части, Тит надеялся, что гордость заставит их сражаться еще упорнее, чтобы подтвердить правильность сделанного выбора.

Атака началась ночью. За ней наблюдал Тит с уцелевшей башенки крепости Антония. Иосиф утверждает, что офицерам пришлось удерживать молодого полководца, который лично хотел возглавить штурмующий отряд, как он это делал прежде во время осад. Каждый командующий сталкивался с трудным выбором: он мог остаться сзади, где будет трудно рассмотреть, что происходит в первых рядах и еще труднее повлиять на ход боя, или же возглавить атаку, рискуя попасть в плен или быть убитым.

В 67 г. Веспасиан во время штурма Гамалы, раздраженный неудачами, лично решил идти в город со своими сингуляриями. Когда, мятежники обратили римлян в бегство, Веспасиан оказался отрезанным от своих и был ранен в ногу прежде чем смог вырваться с охраной из окружения. В Иерусалиме Тит, обращаясь к солдатам, подчеркнул, что остается сзади лишь для того, чтобы лучше наблюдать за поведением каждого солдата в отдельности.

Атака поначалу ошеломила защитников, но они быстро пришли в себя, а когда бой переместился на широкий двор Храма, численность защитников еще возросла. Бой, начавшийся ночью, продолжался на следующий день, и ни одна из сторон не могла получить заметного преимущества. Большая часть двора осталась в руках иудеев. Но так не могло продолжаться долго. В течение семи дней римляне построили дорогу через руины крепости Антония. Это позволило атакующим легче вводить в бой свежие войска.

Справившись с этой задачей, солдаты принялись сооружать насыпи, чтобы перед первой стеной можно было установить тараны, хотя древесину, требующуюся для этого, приходилось везти более двенадцати с половиной миль. На некоторое время атаки прекратились, но мелкие ежедневные стычки и набеги продолжались. В такой ситуации самым сложным оказалось поддерживать дисциплину. Многие кавалеристы, занимаясь поиском фуража, бросали своих лошадей на произвол судьбы, и их воровали осажденные. Тит приказал казнить одного кавалериста, потерявшего таким образом свою лошадь, чтобы заставить других быть внимательнее.