Во имя Рима. Люди, которые создали империю

Затем Юлиан двинулся на север и снова занял Колонию Агриппины. Одного присутствия римской армии хватило, чтобы цари франков, чьи владения граничили с провинцией, прекратили грабительские набеги и приняли условия мира, предложенные Юлианом. Близился конец боевого сезона, и большая часть римской действующей армии рассредоточилась по зимним квартирам. Продовольствия, по-видимому, стало не хватать, и Аммиан упоминает, что Цезарь особенно тщательно заботился о том, чтобы обеспечить снабжение армии провиантом на следующий боевой сезон. Годы набегов и беспорядков разрушили сельское хозяйство в этой области и лишили войска источников продовольствия и фуража. Еще одной серьезной проблемой стала необходимость восстановить систему гарнизонов на границе для защиты от будущих нашествий. Юлиан решил провести зиму в Сенонах (Сане). В это время к франкам перебежали дезертиры из римских отрядов. Неясно, были ли эти солдаты германцами и поэтому симпатизировали врагу, или же на побег их подтолкнуло что-то другое. Аммиан обычно объясняет дезертирство солдат страхом наказания.

Какими бы не были мотивы бежавших, они сообщили варварам, что с Цезарем находится относительно немного войск. Отряд алеманнов тут же напал на Сеноны, но на их пути встали стены, которые римляне успели отремонтировать. У Юлиана было слишком мало людей, чтобы осуществлять вылазки и сражаться в открытом поле, но он держал оборону, и после месяца блокады германцы отступили, сетуя, что оказались настолько глупы, что им могла прийти мысль об осаде города. Если неожиданное нападение или вероломство не давали варварским армиям возможности ворваться в город, то у варваров обычно заканчивалась провизия, и они уходили, так и не добившись сдачи осажденных. В III и IV веках многие общины, которые прежде не нуждались в укреплениях во времена раннего принципата, возвели вокруг своих городов стены. В то же самое время армия тратила гораздо больше усилий на сооружение валов и укреплений, укрепляя свои базы. Защита стала более приоритетной, чем в предыдущие века.^{382}

Вторая кампания и битва при Аргенторате, 357 г.

Марцелл в течение осады Сенон, очевидно, не смог прийти на выручку своему командиру. Ближе к концу зимы его заменил многоопытный Север. Урзицин также был отозван, и вскоре его послали на восточную границу, где назревала война с Персией. Однако Галлия все равно оставалась приоритетной провинцией, и Констанций отправил сюда из Италии войско в 25 000 человек под командованием начальника пехоты Барбациона. Римляне планировали предпринять крупное наступление против алеманнов. Юлиан должен быть напасть с севера, а Барбацион с юга. Косвенное давление на алеманнов должны были также оказать собственные операции Августа в Реции, в верховьях Данубия.

Организация такой большой операции требовала времени, и в начале весны ударная группа одного из алеманнских племен ускользнула от римских войск и напала на Лугдун (Лион). Взять город варварам в очередной раз помешали укрепления, но мародеры свободно грабили окружающие земли. Получив известие об этом нападении, Юлиан быстро сформировал три кавалерийские отряда и отправил их перекрыть три главных маршрута, по которым вероятнее всего будут уходить грабители. Шайки налетчиков были всегда уязвимее, когда возвращались в свои земли, нагруженные добычей. К тому же их подводила излишняя самоуверенность после первого успеха.

В римской истории есть немало примеров, когда мародеров, беспечно везущих добычу домой, удавалось застигнуть врасплох и убить. Нередко большинство воинов были пьяны. Аммиан рассказывает случай, как на отряд мародеров напали из засады, когда варвары купались в реке и красили волосы в рыжий цвет.^{383}

Поначалу операция римлян шла успешно, и они с легкостью сметали вражеские отряды, которые шли по дорогам. Только германцам, бросившим свою добычу и устремившимся в леса, удалось спастись от кавалерии. Однако Барбацион, лагерь которого был гораздо ближе, чем лагерь Юлиана, ничего не сделал для поддержки трех кавалерийских отрядов, а один из его офицеров недвусмысленно приказал этим войскам не охранять главную дорогу и открыть ее для уходивших из провинции варваров. Два кавалерийских трибуна были уволены из армии, так как вина за эту неудачу была несправедливо возложена на них. Один из них впоследствии снова появится на другом командном посту, а второй станет императором, поэтому этот отрывок, возможно, ошибочен. Как бы то ни было, такое начало нельзя назвать многообещающим для серьезной кампании, которая требовала тесного сотрудничества между Юлианом и Барбационом.