Во имя Зоны

– Проверь, есть ли среди твоих ключей что-то от шкафа с артефактами, – распорядился Цыган. – Если нет – не беда, просто разобьем стекло. Или в твоей подсобке найдется стеклорез… Конечно, лучше было бы сунуть лозу в аномалию, но можно и артефактами обойтись.

– Я по-прежнему не понимаю, – пробормотал Ботаник.

– Забей, – посоветовал Цыган. – Я тебе обещаю, с замко́м я разберусь. Еще подумаю, но мы точно выберемся. Теперь слушай внимательно. Во-первых, тащи еду, нам нужен какой-то запас. Во-вторых, смотри внимательно – когда часовой у лаборатории меняется? Он один или где-то еще есть? Точно между рекой и модулем никого? Есть ли охрана на пристани? Мы можем взять катер. Ты понял? Я постараюсь как-то размять мышцы, а то боюсь, что не смогу выпрямиться, когда вылезу отсюда. Бежим завтра ночью!

Ботаник покачал головой:

– После десяти дней голодовки?

– Черт… Об этом я не подумал. Сколько мне потребуется на восстановление, дня три-четыре? Завтра ночью подкинь мне жратвы. Нет, я не смогу столько ждать! Я буду в форме, поверь мне. Ладно, послезавтра. Хорошо? Ты сможешь?

Лаборант кивнул:

– Я-то смогу. Думаю, нам надо лучше подготовиться. Чтобы не сорвалось, как в первый раз…

Цыган помрачнел:

– Ты прав. Но если б не ты, я бы сдох уже сегодня-завтра. И Протасов может что-то заподозрить. Он уже не подходил ко мне сегодня. А если я прикинусь дохлой козой, отправит меня в расход. Нет времени на подготовку, Вова. Завтра я, наверное, еще не смогу, так что назначаю время – через одну ночь. Это не обсуждается.

– Да, да, – сказал Ботаник после недолгого раздумья. – Чем дольше мы тут остаемся, тем меньше шансов выжить. Если у меня дрогнет рука во время операции, генерал убьет меня, я это чувствую. Хорошо, послезавтра, договорились.

Цыган протянул руку через решетку, и Ботаник, наклонившись, горячо пожал ее.

* * *

Ночью Цыган усиленно разминал мышцы, вертясь в клетке, как угорь на сковородке. Днем он дрых без задних ног, уставший, как собака. Тело ныло, голова больше не кружилась; но теперь болел живот – похоже, организм настолько отвык от пищи, что переварить даже те крохи, которые Цыган проглотил, было сложно.

Он спал и не видел, как Протасов несколько минут в задумчивости стоял возле клетки. Ботаник, обливаясь по́том, натирал операционный стол до блеска и не смел поднять глаз.

Сегодня никого не оперировали; генерал провел утро за компьютером, изучая свои записи. Ботаник извелся, по третьему разу отмывая и без того сверкающий кафельный пол. После обеда генерал занялся какими-то приготовлениями: проверил жизнеобеспечивающую аппаратуру, достал и велел лаборанту прокипятить новые инструменты, долго перебирал артефакты, открывая и закрывая контейнеры в стеклянном шкафу, – Ботаник терся рядом, чтобы иногда заглядывать ему через плечо. Ушел генерал под вечер, раньше обычного.

– Он что-то задумал. Что он задумал? – переживал Ботаник ночью, пропихивая между прутьями кусочки хлеба.

– Это его проблемы, – одернул его Цыган. Он был полон решимости. – Я должен тебе кое-что сказать, Вова. Ты меня слушаешь?

– А? Да. – Лаборант нервно теребил край серой футболки под халатом. Он уже не тянулся пальцем к носу, чтобы поправить очки, – отвык за это время, так как ходил без оных. Очков Протасов ему не выделил. – Я… да, я слушаю.

– Протасов разгромил объединенный лагерь «Долга» и «Свободы», больше никто не сможет напасть на генерала. Нам некуда бежать, дорогой мой Ботаник.

– Но… – У лаборанта отвисла челюсть. – О чем вы, Цыган? Мы… никуда не бежим?

– Ты можешь бежать, а я найду генерала и убью его.

– Это смешно, – возразил Ботаник.

– Да ты подумай! Протасов хозяйничает в Зоне, через кордон нам не пробраться – ни денег, ни артов. К тому же без оружия мы в Зоне сгинем, ты должен понимать. А военсталы без генерала нам ничего не сделают. Без командования они кто? Простые ребята, как мы с тобой, им до нас дела нет, с ними я договорюсь.

– Я без вас тоже в Зоне сгину. – Ботаник потянулся к переносице средним пальцем, но тут же смущенно опустил руку; он разнервничался и забыл, что давно привык ходить без очков. – Но дело даже не в этом. Генерал каждый день делает зарядку – по часу или больше занимается с гантелями, обливается холодной водой по утрам, я видел. Вы с ним не справитесь.

– Что-нибудь придумаю. После всего, что он сделал со мной… со всеми… я должен.

Ботаник затряс головой с отросшими волосами:

– Нет! Я не пущу! Это чистой воды безумие. Он вас убьет, и что тогда?

– Не убьет. Послушай, приятель, не разводи панику на пустом месте. У нас есть целый шкаф артов – я смастерю из них какое-нибудь смертоносное оружие.

– Вы же не умеете делать сборки, Рамир!

– Обойдусь без них. Тут под боком целое поле аномалий – устрою им фейерверк!

– Ваша волчья лоза не дотянется до них. Генерал живет в северной части лагеря, в крайнем доме, за минным полем, это далеко.

– Черт возьми, Ботаник, ты трус и слабак! Как ты не понимаешь, что я должен…

– Я просто не выпущу вас, – тихо, но очень решительно сказал лаборант.

– Я доберусь до… Что ты сказал?