Во власти демона. Брак поневоле

Но он так упорно отводил глаза, что я поняла: не все так просто. Целитель явно что-то не договаривал.

– Я согласна, – медленно проговорила я. – Но ты что-то скрываешь. Что-то с Элем? Что с ним случилось?

– Ничего с твоим мужем не произошло. Он в камере. Как предатель, – скрипнул зубами Крис, силой укладывая меня на спину.

Его руки засветились голубоватым светом, будто он рассыпал пальцами миллионы светлячков. Я зажмурилась. Свет был настолько ярким, что стало больно смотреть.

– Отпус…ти меня! Эль ни в чем не виноват! Ты должен освободить его! Я хочу к нему! Пусти… меня! – зашипела я от боли, извиваясь на постели, пытаясь вырваться.

Свет от ладоней Криса, казалось, прожигал изнутри. Заходил под кожу. Щипал мельчайшие трещинки, ранки. Те, которых не было видно. Которые находились внутри.

– Лежи смирно, попаданка. Если поправишься, так и быть, сходим навестить твоего мужа, – закатил глаза целитель.

По его лицу я поняла, что еще немного – и он набросит мне на голову мешок, чтобы заставить полежать достаточно долго без движения. Но я не дала ему такой возможности. Целительская магия подействовала странным образом. Расслабила каждую клеточку моего тела. Невыносимо захотелось спать.

– Обещаешь? – шепнула я, прежде чем глаза закрылись, и я уснула.

Крис легонько улыбнулся почти по-доброму. И отвел пальцами прядь волос с моего лица.

– Обещаю. Спи, попаданка.

Когда я проснулась через несколько часов, в узкое окно лазарета уже заглядывал рассвет. Моя ночная рубашка была такой мокрой, что хоть выжимай. Зато тело обрело небывалую легкость.

Я почувствовала себя обновленной, сбросила ночную рубашку, закуталась в простыню, и подбежала к окну. Но за спиной услышала строгий голос Криса:

– Больная, какого демона ты бегаешь босиком по каменному полу? У меня не хватит никаких магических сил тебя лечить! Кыш отсюда в постель. Я принес тебе бульон и платье. А то в простыне приходить к мужу в тюремную камеру… Не думаю, что это слишком хорошая идея.

– Мы идем к Элю? – обрадовалась я и схватила чашку с бульоном, вознамерившись выпить его за несколько глотков, чтобы поскорее увидеться с Элем.

После того, как Крис обозвал мужа предателем, я очень сильно боялась за него.

– Ну, я же пообещал, – пожал плечами целитель, садясь на край кровати и бросая мне в постель какую-то коричневую дерюгу, почти не похожую на платье. – Тем более я подумал над твоими словами ночью, пока ты отдыхала после моего магического вмешательства. Наверное, ты права. Если демон может послужить правому делу, освобождению Марион из заточения, то нужно использовать любой шанс. А если вы оба с ним умрете… Туда вам и дорога!

– Очень оптимистично, – поморщившись, закашлялась я.

Крис снисходительно похлопал меня по спине.

– Я – не из тех добрых ангелов, которые любят весь мир, Рута. Я – урод. Отщепенец. Полукровка. Моя мать – чистокровный ангел. Отец – черный дракон. Один из тех убийц, которых боятся и презирают. Они не должны были быть вместе. Но встретились и полюбили друг друга. Потом моего отца убили за попытку побега. Да, черные драконы – это приговор. Нельзя перестать быть убийцей, выйти из клана, смыть кровь. Никто попросту не даст этого сделать. Старейшие клана выносят приговор. И никакая любовь к ангелу не может служить оправданием.

– Какой кошмар, – поежилась я, осознавая, насколько много таких… как мы с Элем. Неподходящих друг другу. Но безумно влюбленных. И как судьба к нам жестока. Ни одному из нас она не дала шанса на «долго и счастливо». Пока что судьбы всех, кого я знала, оказались изломаны.

Крис пожал плечами, продолжая рассказ:

– Старая история. Мать носила меня в тот момент, когда отца убили. Она… потом стала темным ангелом. Падшей. Потому что разочаровалась в добре и свете. А меня… она родила и подкинула черным драконам. Как раз тем, кто выносил приговор моему отцу. Я рос в семье дяди. К счастью, меня хорошо воспитали. Но уже в семь лет во мне проявились способности не только воевать и драться с врагами, но и исцелять. И тогда меня отдали ангелам… В общем, я теперь умею сразу и убивать, и лечить, – горько усмехнулся Крис и встал, закрывая тему.

Я покачала головой с сомнением. Я видела, что ему больно вспоминать прошлое. Но что я могла поделать? Все мы изломаны. Кто-то – в большей степени. Кто-то – в меньшей.

– А зачем ты идешь со мной к Элю? – осторожно спросила я, надевая платье-дерюгу и морщась от касания грубой ткани к коже. – Отдай мне ключи, как это сделала Марион в прошлый раз. Я сама схожу в камеру, поговорю с Элем, расскажу о том, что надо освободить пленницу…

– Не так быстро, птичка! – Крис без улыбки перехватил меня за воротник платья и рванул на себя. – Никто ключи тебе не отдаст. Я иду с тобой!

– Чтобы убивать? – рявкнула я, снова теряя самообладание.

Не верила в то, что говорю. Просто провоцировала Криса на откровенность. Но его серые глаза похолодели, и он покачал головой:

– А что, если да? Если убивать?

Сердце оборвалось, и я на минуту перестала дышать. И уставилась на светловолосого целителя во все глаза.