Во власти обольстителя

— Мне нельзя тебя потрогать?

Он нервно сглотнул, досчитал до трех в уме и только потом ответил:

— Мне нравится, что тебе хочется меня потрогать. Даже больше, чем ты можешь представить. Только тогда все быстро закончится. Слишком быстро.

— А что, мы не сможем повторить это? — Она была немыслимо хороша, лежа под ним. И ее невинный вопрос возбудил его еще больше. Хотя куда уж больше!

— Да. — Он чмокнул ее в нос. — Да, сможем.

Лицо Аннабелл осветилось, как будто ей преподнесли дорогой подарок, и она взялась за него двумя руками.

— Ты такой горячий и шелковистый. — Ее неумелые прикосновения доводили его до умопомрачения. — Оуэн, покажи, как сделать тебе приятное.

— Ты уже делаешь.

— А вот так? — Большим пальцем она поласкала головку его члена. Оуэн застонал. — Что, плохо?

— Хорошо. — Он больше не мог ждать. Раздвинув ей ноги и устроившись между ними, он навалился на нее всем телом и стал жадно целовать. Она прильнула к нему, горячая, влажная от желания.

— Ты моя, Аннабелл.

— Твоя.

На этих словах он вошел в нее. Она была такой тугой, что пришлось остановиться, чтобы тут же не выплеснуть в нее семя. Ему было хорошо, но для него была непереносимой мысль, что ей сейчас больно.

— Как ты?

Ее глаза озорно сверкнули, и она крепче обняла его ногами за талию.

— Я знала, что это должно быть больно, но мне так нравится чувствовать тебя внутри себя.

Оуэн глухо застонал. Все мысли вылетели из головы, осталось только жгучее, чистое желание. Он входил в нее снова и снова, руками, ртом, всем телом утверждая свое право на владение ею. Она принадлежит ему!

Аннабелл двигалась вместе с ним, идеально подхватывая его ритм.

Кровь застучала у него в ушах, тихо, ровно, непреклонно. Этот пульс пронизал все его тело, прошел по жилам, добрался до паха, и Оуэн излился в нее, единственную женщину, которую любил и всегда будет любить. Изо всех сил прижимая ее к себе, он шептал имя Аннабелл.

Он ни за что не позволит ей уйти.

Аннабелл наслаждалась чувством близости с Оуэном. Ей понравилась страстность, с какой он взял ее, понравилось ощущать его вес, когда он лежал на ней. От первого любовного опыта захватило дух. Она была полна трепета.

И все-таки в глубине души таилось небольшое недовольство. Ей казалось, что она должна была снова пережить такое же, подобное землетрясению, чувство наслаждения, какое возникло тогда, в первый раз. Но сегодня все было по-другому. Прекрасно, но по-другому.

Оуэн вышел из нее, лег рядом и заботливо укрыл одеялом.

— Ты просто чудо!

Ей стало легче дышать. Приятно было услышать, что она ничего не напортачила.

— Значит, тебе понравилось?

— Безмерно! — Он погладил ее руки, вверх и вниз. И у нее побежали мурашки по коже. — Сейчас тебе тоже понравится.

Аннабелл замерла в предвкушении.

— Будет еще?

Оуэн залез под одеяло и рукой повел вверх по обнаженной ноге Аннабелл.

— И даже больше.

Затаив дыхание, она наслаждалась его прикосновениями. Пока он гладил бедра Аннабелл и целовал в шею, в ней проснулось желание, от которого она содрогнулась всем телом. Аннабелл откинула голову назад, а рука Оуэна продвигалась вверх, пока не отыскала центр ее страсти, главную точку наслаждения. Шепотом повторяя ее имя, Оуэн принялся ласкать этот тугой узелок, и она корчилась от сладостной муки. Наконец наслаждение стало непереносимым, она громко закричала и вскинула бедра вверх. Его глаза были полны понимания. Палец Оуэна соскользнул внутрь.

— Как ты прекрасна, моя Белл!

Она словно разлетелась на тысячи осколков, вслушиваясь в то, как все ее тело охватывают восхитительные спазмы, подавляя жгучее пламя, горевшее в ней.

Постепенно дыхание Аннабелл успокоилось. Оуэн легкими поцелуями касался ее лица.

— Извини, что первый раз не доставил тебе столько удовольствия, сколько был должен. Ты лишила меня самообладания.

Аннабелл улыбнулась.

— Обвиняешь меня в воровстве?

— Что-то в этом роде. Но обещаю, что на этот раз… — Повернув ее к себе, он прижался к ней бедрами. — Ты останешься всем довольна.

— Я и так… — Ах! Все, что она хотела сказать, так и осталось не сказанным. Оуэн снова вошел в нее, заполнив собой ее тело, сердце и душу.

— Ты и я — мы так много значим друг для друга, — шептал он ей, дыша в шею. — Я не позволю, чтобы что-то — или кто-то — стал между нами.

Его слова подействовали на Аннабелл, как холодный душ. Она встрепенулась, обретая новые силы. Возбуждение еще сильнее охватило ее. Каждый раз, когда Оуэн, входя в нее, не умещался в ней, ей хотелось вцепиться в его естество, втолкнуть его в себя как можно дальше, чтобы теснее ощутить близость. При этом ей каждый раз казалось, что еще немного, и она умрет от чистейшего наслаждения. Его бедра заработали быстрее, еще быстрее, и все звуки внутри домика и вне его вдруг исчезли. Она могла слышать только их дыхание, стук ее сердца и мягкие шлепки двух тел, когда они встречались друг с другом. И все. К пику наслаждения Аннабелл подходила постепенно, и когда, наконец, освобождение наступило, она, воспарив, потянула Оуэна за собой в эту высь. Они взлетели в небеса, как две кометы, а потом тихонько опустились на землю.