Во власти стихии

– Эй, на «Майялуге», – жизнерадостно прокричал кто-то с набережной, как только наша яхта встала у причала параллельно другим лодкам. – Как путешествие?

– Фантастика, – прокричал Ричард в ответ Жан-Пьеру, владельцу «Рашабы», одномачтовой стальной яхты, на которой жила его семья из четырех человек – с ними мы познакомились на Маркизах.

Отключив всю электронику и убрав паруса, мы взяли паспорта, документы на судно, подали кормовые швартовы и спрыгнули на сушу.

Асфальтированная дорога, бульвар Помм, пролегала параллельно набережной. Шум проносящихся автомобилей, мопедов, суматошное движение велосипедов и обилие людей немного ошеломляли, но и будоражили тоже.

– Боже мой, – сказал Ричард, – да это настоящий зоопарк.

Таможня оказалась рядом. Войдя, мы отдали паспорта офицеру с суровым лицом. Все наши личные бумаги и документы на «Майялугу» были в порядке, из них следовало, что мы приписаны к Хива-Оа. Нас зарегистрировали мгновенно. И теперь мы мечтали поесть.

По обеим сторонам бульвара выстроились les roulettes, маленькие грузовички вроде закусочных на колесах, которые специализировались каждый на своем блюде. Перейдя улицу, мы не знали с какого roulette начать. Здесь были блинчики, стир-фрай с лапшой, курица с рисом, мороженое, гамбургеры, а еще стейки и картошка фри, шиш-кебаб – только выбирай.

– Ух ты, как вкусно пахнет, – сказала я. – Первым делом я хочу brochette[22]

.

– А что такое brochette?

– Шиш-кебаб.

– Звучит недурно. Но я умираю, хочу стейк. – Ричард улыбнулся и облизнул губы.

Я съела шиш-кебаб, блинчик и большой рожок с двумя сортами мороженого, шоколадным и мятным шербетом. Ричард заказал для себя все то же самое, только в два раза больше. Покончив с едой, мы чувствовали себя раздувшимися колобками.

На почте мы отослали письма, написанные по пути от Макемо до Папеэте, и получили восемь писем, отправленных нам до востребования. Заинтригованные таким количеством корреспонденции, мы решили не звонить домой, пока не прочтем их все на борту «Майялуги», в спокойной обстановке – позвоним домой на следующий день.

В супермаркете мы купили кунжутные крекеры и выбрали бри среди бесконечных рядов свежего сыра, а Ричард углядел мерло, которое, как он утверждал, обязательно мне понравится. Возвращаясь на яхту, мы заглянули на рынок за помидорами, красным луком и яблоками.

Уютно устроившись в кокпите, потягивая шелковистое, с фруктовым оттенком мерло, я распечатала первое по дате письмо от матери. Ну надо же, в компании друзей она познакомилась с неким Брайаном, у них так много общего, писала она, потому что он тоже работает на яхтах. Только он занимается механикой и электричеством. Она приписала, что бизнес по полировке и шлифовке, который я ей оставила, процветает.

Следующее мамино письмо было отправлено через две недели после первого. Они с Брайаном планировали поездку на Каталину на его лодке. Мама писала: «Может быть, он тот самый». Рада за маму, подумала я.

Ричард получил письмо от сестры Сюзи и еще одно – от отца. Сестра выражала надежду, что у нас все хорошо, что мы не настолько поглощены своей любовью, чтобы совершать навигационные ошибки. Отец писал, что каждый день следит по атласу за продвижением «Майялуги». Он надеется, что ветра нам дуют только попутные и мы не застрянем надолго в экваториальной зоне штиля. Отец просил Ричарда позвонить ему, как только мы прибудем на Таити. Ричард улыбался, убирая письмо обратно в конверт.

В письме от моего отца говорилось, что мой младший брат растет не по дням, а по часам, и Кэролин, моя мачеха, целыми днями только и делает, что пытается совладать с этим маленьким сорванцом. Еще папа рассказывал, что ему удалось посерфить, когда в их пожарной части были выходные, – волны были отличные.

Письма от бабушки с дедушкой я узнавала сразу по каллиграфическому почерку моей бабушки на конверте. В гости приезжала большая компания со Среднего Запада, писала она, погода была просто прекрасная и всем очень понравилась Калифорния. Бабушка с дедушкой надеются, что у нас все хорошо и мы довольны путешествием, и хотят, чтобы я позвонила за счет абонента, как только доберусь до телефона. В постскриптуме бабушка просила передать привет Ричарду.

Одно из писем было от Дэна – парня, нанимавшего меня для перегонки в Сан-Франциско гоночной яхты, – и его жены Сандры. Ричард вскрыл их письмо следующим. Дэн и Сандра завидовали нам, жалели, что сейчас в Сан-Диего, а не во Французской Полинезии. Они решили переехать жить в пустыню.

– В пустыню? – переспросила я.

– Так пишет этот старый хрыч. Говорит, они собираются открыть магазин и продавать солнечные очки.

Мы засмеялись. Наверное, продавать солнечные очки в пустыне довольно прибыльно.

На следующий день мы позвонили домой. Все были рады слышать наши голоса, так же как мы были рады слышать их. Ничто не согревает душу так, как возможность поговорить с родными. Бабушка сказала, что печет для деда шоколадный хлебный пудинг, и, могу поклясться, я даже ощутила запах через телефон.