Во власти Тигра

— Поверь, для меня риска намного больше, — произношу и, встав, направляюсь к нему, встав на колени перед ним, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Я хотела, чтобы он увидел всю ту боль и страх, что охватит меня, когда я продолжу. — В этом доме кроме Красавина будет ещё… моя малышка. Ей всего пять. Она любит шоколад и боится насилия.

— У тебя есть дочь? – шокируется так, словно я ему призналась в том, что это я убила Джона Кеннеди. – Он шантажирует тебя ею? – его лицо вмиг становится каменным. Злым. Пылающим ненавистью. А глаза охватила месть и желание убить.

— Не шантажирует, но обещает что-то сделать, — говорю, наблюдая за тем, как ещё больше начинает злиться. На этом можно было бы и закончить, но я решаю продолжить и рассказать ему всё. — Тигран, Ляля – дочь Красавина.

— Что? Не понял. Твоя и его дочь? – недоумевая, задаёт вопрос, а затем резко хватает за шею, несильно сжав. — Он подложил под меня свою бабу?

Нет! Я никогда не была его бабой… я была той, над кем он издевался, кого истязал и просто развлекался… Но я никогда не была его. Про Красавина я никогда такого не скажу, в отличие от Тиграна, с которым была телом и душой.

— Ты согласен? – спрашиваю, проигнорировав его вопрос. — Мы с Лялей просто уйдём, и на этом всё. У тебя компромат на Красавина, а у меня моя малышка.

— Решила от мужа сбежать? – выплёвывает, засмеявшись.

Отпустив меня, тянется к сигарете и, прикурив, протягивает мне. Затянувшись, пару раз кашляю, почувствовав огонь в лёгких. Тигран отбирает у меня сигарету и сам ее втягивает чуть ли не до середины.

— Мне было семнадцать, когда я попала в его дом,— тихо начинаю, уведя взгляд в сторону. — Первое время он вёл себя со мной сносно и более или менее нормально, но потом… на протяжении этих долгих мучительных лет он превратил меня в настоящую куклу, с которой делал всё, что можно и нельзя. Шрамы на моей спине… ты же спрашивал, откуда они… Это сделал он. Если я их уберу, то он сделает что-то Ляле. Когда он меня бьёт, насилует, я должна молчать, иначе он изнасилует меня на глазах моей малышки. Однажды я отказала ему, и ночью он потащил меня к телевизору и показал фильмы производства его отца, намекая, что будет с Лялей, если я ещё раз откажу. После этого он… — отворачиваюсь. – Он сделал больно.

— И ради этого она меня бросила… — шепчет сам себе, коротко рассмеявшись.

— Свою предыдущую девушку он убил, — произношу, понимая, о ком он говорит. — У неё было больное сердце, и он просто не вызвал ей врача…

— Как её звали? – тут же спрашивает.

— Лиана. Ты ведь знал её?

— Знал. Говоришь, эта мразь её убила? – задаёт вопрос с прежней ненавистью, намекающей на то, что он убьёт Красавина самым жестоким способом.

А я даже не пискну. Пистолет ему подам. Нож. Помогу спрятать труп! Отплачу за всю свою боль.

— Да! – агрессивно киваю. — И то же самое сделает со мной и Лялей. Но если на свою жизнь мне плевать, то жизнь моей малышки… Прошу тебя! Прошу, спаси её! Я отдам тебе всё, что хочешь! Только прошу! Спаси мою малышку! Спаси нас от него. В память о Лиане, спаси Лялю.

— Не смей упоминать имя этой… предательницы, — рычит, глядя в мои глаза, которые излучают ту же боль.

— Прошу тебя, — тяну руки к его ширинке, зная, что это делает его слабым. Мягким. Податливым. – Я всё сделаю! Всё! Отдам все деньги, что получила от борделя! Ничего не надо!

— Зачем ты мне всё рассказала? Думаешь, поверю и спасу? – не унимается Тигран, зло выплёвывая. – Думаешь, что после всего, что ты сделала, я помогу? Веришь, что я помогу только потому, что ты шикарна в постели?

Каждое его слово словно кнут по сердцу. Каждый его ненавистный взгляд – нож. Каждая уничтожающая мысль, мелькнувшая в его глазах – пуля, летящая в меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Верю! – кричу со слезами на глазах. – Верю! Потому что ты — не он! Ты добрее! Ты лучше! Тебе знакомы жалость и сочувствие!

— Почему я всегда выбираю предательниц, Элина? – спрашивает голосом полным боли. Подняв руку, поглаживает ею мою щеку. – Почему вы все такие суки?

— Я не предавала тебя! Никогда!

— Ты была его бабой, Элина.

— Но я не хотела этого. У меня был человек, которого я любила, но Красавин убил его. Он убил моё всё! Понимаешь? И теперь он может забрать единственное, что у меня осталось. Мою малышку.

— Уходи! – не крича, не рыча, словно бесчувственный робот, произносит.

— Ты поможешь?

— Уходи, — повторяет.

Бреду к двери, но Тигран молнией подлетает и перекрывает проход. Смотрит мне в глаза, изучает в них каждый уголок, ища там ложь и признаки предательства, но не найдёт… Их там нет…

— Элина, посмотри на меня, — просит, и выполняю это. – Я помогу. Если то, что ты рассказала, правда, и Глеб не жалеет даже свою дочь, то я сделаю это ради неё. Я видел, что они с папашей делают с детьми, — сжимает зубы. – Дети не должны страдать за ошибки их родителей.

— Спасибо! – благодарю его, чувствуя упавший с груди камень. – Спасибо! Спасибо, — кидаюсь ему на шею, но он холоден.