Во времена фараонов

Отсюда жизнь, по понятиям египтян, длится до тех пор, пока человек пользуется слиянием своего тела с его двойником. Но бывают моменты, когда двойник расстается со своим телом: во время сна, при некоторых болезнях, влекущих за собой потерю сознания или обморок, двойник удаляется; выходя из сна или обморока, человек «приходит в себя», т. е. снова соединяется со своим двойником. То, что называют смертью, есть не более чем длительный обморок, который может прекратиться, если вернется двойник. После смерти каждая составная часть человека, тело и двойник, продолжают жить порознь. И вот, чтобы сделать смерть безвредной, нужно поставить тело в условия, противодействующие тлению, этому роковому последствию раздвоения: нужно сохранить его по возможности нетронутым, чтобы душа-двойник могла, в свою очередь, узнать его и снова обитать в нем. Словом, нужно дать блуждающей душе убежище. Отсюда необходимость погребального обряда, цель которого – сохранить тело и обеспечить душе жилище.

Одних этих представлений было бы достаточно для объяснения великого значения могилы, приюта жизни, у египтян. Но первобытные народы редко останавливаются на простых понятиях. Страшась временной или окончательной отлучки двойника, влекущей сон или бессознательную жизнь смерти, египтяне сроднились еще с одной мыслью, в которую многие дикие верят и теперь. Раздвоение человека гибельно только в том случае, если оно независимо от воли; и наоборот, полезно поставить своего двойника в безопасность, облегчая ему выход из тела и помещая его в достоверное место. Одни вследствие этого вручают свою душу животному, растению, какому-нибудь предмету, который становится тогда священным существом или тотемом; другие отправляют его в тайное место или в укрепленное здание, могущее служить могилой для тела. Итак, пирамиды и могилы в Египте становятся «дворцами двойника», которые фараоны и их подданные строят еще заживо; двойники являются туда и вселяются в статуи тела, идеализированного, но похожего чертами лица; душа таким путем ограждается от случайностей, которых тело не всегда может избегнуть. Пока тело продолжает жить обыкновенной жизнью, оно заботится о благополучии своего двойника в могиле: видные сановники становились «рабами двойника» фараона; частные лица обеспечивали своему двойнику такие же заботы, входя в соглашение с жрецами могил. Это объясняет ту власть могил, которая тяготела, по-видимому, над египтянами в самый расцвет их жизни: с самой юности сооружать прочный дом, где когда-нибудь будет покоиться тело, хранить там статуи, в которых будет обитать двойник [136] , навещать в праздничные дни свою могилу и поклоняться собственному гению [137] , обеспечить ему полное благополучие вдали от превратностей общественной «жизни» – таков идеал счастливой жизни в Мемфисскую эпоху. Когда наступает смерть, говорили, что тело «переходит к своему двойнику», откуда следует, что он уже обитал в могиле.

Итак, египетская могила – по преимуществу дом, где пребывает самое живое, самое реальное, самое неизменное в человеке. Нужно ли удивляться, что в те времена, когда такие понятия процветали на радость человечеству, цари и частные лица не жалели средств на сооружение несокрушимых твердынь, хранилищ душ и тел? Безмерная любовь к жизни, жестокая борьба за существование воспламенила фантазию строителей пирамид. Эти «Дома Вечности», где мы ищем лишь смерти, обещали им вечную жизнь.

* * *

Это могло произойти лишь при условии оживления тела после смерти. В том состоянии трупного окостенения и разложения, в каком кладут его в могилу, оно могло быть для двойника только обременением. С Мемфисского периода египтяне разрешили эту задачу сохранения тела посредством бальзамирования. Очень интересно было бы узнать, каким путем они дошли до этого; похоронные обряды Тинской эпохи не носят никаких следов подготовки бальзамирования и трудно поддаются объяснению. В очень древних могилах мы видим труп, сидящими на корточках; в некоторых могилах скелеты разрознены, голова отделена от туловища, кости разбиты, как будто из покойника хотели сделать жертвенное приношение; или же отдельные кости сложены в кучу, сверху лежит голова, придавая погребенному телу новую форму. Эти приемы, о которых часто упоминают позднейшие ритуальные книги, были оставлены в начале Мемфисского царства и заменились обрядами, обеспечивающими сохранение трупа в целом виде. Нам не известно, как произошел этот переворот, оставивший такие прочные последствия; говоря о нем, египтяне ссылаются на божественное откровение, приписывая это благодеяние богу Анубису. [138] Он, «владыка повязок», научил людей искусству предупреждать разложение путем удаления сосудов, натронного промывания, применения асептических веществ и повязок, изолирующих тело от соприкосновения с воздухом.