Во времена фараонов

Тут начинаются верховные обряды. Омовением и курением ладана смывают с мумии телесные и душевные скверны: «все, чему не должно оставаться в ней, падает на землю». Потом Хор, возлюбленный сын, совершает подобие отверзания рта, глаз, ушей своего отца при помощи магических орудий; он потирает их мизинцем своим; касается их сердцем и бедром жертв, приговаривая нараспев: «Восстань живым, восстань, Осирис, ибо я, сын твой, я Хор пришел омыть тебя, очистить, вернуть тебе жизнь, обнять твои кости, соединить твои ткани, обнять твои члены, ибо я Хор, который вылепил своего отца… [142] Хор отверзает тебе око, дабы видел ты оком своим, [143] …тебе отверзают уста, и это делает Хор своим мизинцем, которым он отверз уста отца своего, Осириса; [144] тебе даны твои очи, чтобы видеть, уши, чтобы слышать слова, которые произносят уста твои, твои ноги, чтобы ходить, руки, чтобы действовать» [145] . И сын обеими руками охватывает труп отца, подносит к лицу мумии собственное лицо, и в этом поцелуе магический жизненный ток переходит из тела живущего в тело умершее, дыхание жизни сообщается из уст в уста. Тут хор, совершающий богослужение, возглашает: «Хор пришел, он целует тебя, Осирис!.. Сын твой Хор поразил Сета, он своей рукой вырвал у него глаза, он отдал их тебе вместе с твоей душой, которая в них, и с твоей формой, которая в них» [146] . Тело оживлено и одарено душой. Нужно сейчас же обеспечить ему пищу и питие для вечной жизни. Перед мумией накрывают стол с жертвенными дарами: на круглых блюдах расставляют хлеб, мясо, плоды, вино, пиво, ликеры и воду – полный обед, меню которого во всех подробностях записано на стенах гробницы. Несколько отборных кусков сжигается на пылающем огне жертвенника, и мумия питается дымом; остальное разложено на столе, за который садятся родственники и священнослужители. Трапеза сопровождается плясками и пением под аккомпанемент арф и флейт. И к новому богу обращают добрые пожелания: «Голод, не подступайся к этому новому Осирису… [147] Он питает отвращение к голоду и не вкушает его; он питает отвращение к жажде и не пьет ее… [148] О, боги, вы взяли к себе этого Осириса; он вкушает от того, что вкушаете вы, он живет тем, чем живете вы… в стране, куда он вступает, он не испытает более ни жажды, ни голода вовеки» [149] .

Рис. 26. Мастаба Мереруха в Саккара. «Ложная» дверь и статуя двойника

По окончании трапезы очищают мумию водой и ладаном. Вот она уже в руках служителей; по низким коридорам спускают ее до средоточия пирамиды или в глубину мастабы. Но когда опускная дверь захлопнулась, колодцы засыпаны, это тело не предается живущими забвению. По определенным дням – и даже очень часто – родственники и жрецы возвращаются к глухой двери и повторяют животворящие обряды. Мумии тут больше нет, но оживает изображение покойного на плите. Иногда в углублении глухой двери стоит статуя, выставив одну ногу вперед, словно готовясь спуститься с лестницы, ведущей к стране смертных; [150] иногда из-за притолки выявляется один бюст или лицо [151] : кажется, будто умерший выглядывает в окно, чтобы побеседовать со своими детьми. Чаще всего узкий ход шириной в несколько сантиметров один только является сообщением между богослужебным покоем и сердабом, где спрятаны статуи двойника: через это отверстие проникают ароматы ладана и дым с алтарей, а также двойники жертв, которые, достигая таким образом обожествившегося мертвого, создают ему этот полуидеальный, полуреальный мир, где протекает отныне его вечная жизнь.

Рис. 27. Мастаба Неферсешемптаха в Саккара. VI династия. Стоячие плиты, «ложная» дверь, бюст и статуи

Таковы формулы и главные действия этой церемонии «Отверзания уст» – уп эр , быть может, первого искупительного обряда, какой знало человечество. Благодаря ему пирамиды и мастабы сделались святыми местами, где каждый умерший человек воскресал в Осирисе, Боге Живущем. Там уже много столетий тому назад раздалась старая песня, которая все еще служит утешением для людей: «Нет, не мертвым ты уходишь. Живым воссядешь ты на престоле богов» [152] .

* * *